Воленталь отделался снисходительным упрёком, в котором скорее скрывалось восхищение.
– У меня сегодня знаменательный день, – восторженно заявила Мари, позабыв о его опоздании, когда ей принесли цветы в ресторан. – Я получила заказ от одной известной актрисы.
– Поздравляю, – восторженно произнёс Артур. – И кто же эта актриса?
– Аманда Фоксвилл, – Мари не могла сдержать эмоций. – Да, да, именно она.
– Как тебе это удалось? – Воленталь вопросительно вскинул руку.
– Разве ты забыл, что именно ты предоставил мне список знаменитостей, которым бы следовало отослать образцы?
– Нет, конечно, не забыл, – Артур искренне смутился тем, что она приписывала ему свой успех.
– Ты не ошибся. У тебя прозорливый взгляд, или связи, – вскинув брови, как бы отчитывала она его за лукавство. – Или то и другое.
– Ну, возможно, кое какая информация помогла мне. Я ведь адвокат, и быть осведомлённым – не в последнюю очередь входит в мои обязанности.
Артур дал совет Мари не случайно, хотя и получил неожиданный и не исключено, далеко идущий результат. Известная британская актриса недолюбливала его историческую родину, чьи чувства подогревались тлеющей войной на Кавказе, жертвовала беженцам, но главное, была идеологическим защитником тех, кто искал убежища в Королевстве от несправедливого российского правосудия. Обнаружив, что его новая честолюбивая знакомая также не лишена русофобии, в тайне решил подыграть ей и подал идею на счёт известной актрисы. Но загодя устроил протекцию через своих знакомых.
Это не мешало ему оставаться поклонником их обоих, и помогло бы собирать сведения о существе связей Аманды с сепаратистами. Впрочем, до сих пор, никакого сговора её с ними выявить не удалось. Яркая и преуспевающая личность с резким отрицанием ко всему деспотичному, не более того. Однако теперь она могла бы стать мостом к кавказской диаспоре, на что у Воленталя с сегодняшнего дня были чёткие служебные предписания. Богатая, навсегда закрепившаяся на артистическом Олимпе, она могла себе позволить свободу в выборе знакомств. Одним словом, Артур, имея некоторое представление о её характере, знал, что к ней мог набиться в друзья тот, кто ей был просто симпатичен. Она коллекционировала людей, и это увлечение становилось приоткрытой дверью для него, никакого отношения к искусству не имеющего.