Они не знали о том, что сегодня произойдет, и этому была
причина, а именно — глава, Грейв Левентин. У нас не было информации
о том, что он предатель, но было известно кое-что другое. Его сын,
Клаус, страдает бесплодием, и этот мужик почему-то люто ненавидит
его за это, как и жену Клауса, Клаудию. Хотя раньше, как мне
рассказывали, пока этот прискорбный факт не вскрылся, он просто
души в них обоих не чаял. Вот и вышло так, что он попал под
подозрение, потому что расстроенный и озлобленный мужик, довольно
резкий на подъем и с тяжелым характером, мог выкинуть что-нибудь
этакое. Поэтому ни он, ни его родственники до последнего ничего не
знали.
К счастью, в последний момент выяснилось, что он не замешан ни в
заговоре, ни в чем бы то ни было еще. Но допускать его до планов
было поздно, поэтому и он, и его сын с невесткой остались в
неведении.
То же самое касалось Кагуи, девушки восточной наружности,
носящей наряд наподобие японских жриц, по традиции более открытый,
чем следовало. Выяснилось, что у нее в храме очень сильно течет, и
если бы до нее дошла информация о сегодняшней чистке, она тут же
ушла бы на сторону.
— Моя богиня, что здесь происходит? — Грейв, отдав распоряжения
подчиненным, подошел к Селестине и спросил то, что интересует,
пожалуй, всех непосвященных.
— Ровно то, что я сказала — мы наказываем преступников, —
удерживая спокойное лицо, хотя это явно ей непросто давалось,
ответила эльфийка.
— Ясно, — понятливо кивнул мужик и перевел взгляд на Ольгу. — А
она…
Он не ожидал ее увидеть, как и многие другие. Прибытие темных
эльфов в город тщательно скрывалось до сего момента. Мы специально
подгадали время так, чтобы приехать ночью и незаметно поселить их в
закрытой части дворца. Это было нужно, чтобы на время избежать
лишней суеты, пока не настанет нужный час. И он настал.
— Союзница, — пояснила жрица. — То, что я сказала насчет Волта,
правда. Он взял ее в плен и хотел подвергнуть страшным пыткам, но
ей удалось сбежать и обратиться за помощью ко мне. Мы заключили
союз.
— Почему же вы никому не рассказали? — возмутился Грейв. Его
задело то, что он до последнего был ни сном ни духом. Могу понять,
все-таки этот человек — первоклассный воин, и его честь окажется
задета, если ему не предоставить внятных причин такого отношения в
его сторону.