Раскрыл юноша красные глаза, вытащил из ушей и носа тампоны.
– Доброе утро, Олаф… – ловким движением душеприказчик раздвинул шторы, впустив в каморку яркое солнце, да с движением поторопился, что-то в спине щёлкнуло, и он тут же, согнувшись в три погибели, рухнул в скрипучее кресло.
– Да какое уж доброе, господин Бирбонэ, – юноша потрогал осторожно кончик носа – выступил какой-то прыщ, уж не нарыв ли, уж не ядовит ночной зверь? Нарывов Олаф никогда не видел вживую, только в учебниках, в школе…
– Вы не выспались? – выкручиваясь во всевозможные стороны, спросил Бирбонэ, при каждом резком повороте раздавался отчётливый щелчок – кость вставала на законное место.
– Не смог заснуть… – разглядывая себя в зеркало, ответил Олаф. – Постоянно что-то отвлекало… Нужно было взять транквилизаторы… Обычно стереовизор меня усыплял, но здесь же нет электричества…
– О! Да вас комар укусил… – наклонившись к распухшему носу ответил Бирбонэ.
– Ко-мар? Господин Бирбонэ, скажите, пожалуйста, а это опасно?! – Фирмус уставился на душеприказчика так, словно оставалось жить всего несколько секунд.
– Для большинства людей – нет… Здесь озеро неподалёку, вот и прилетает гнус всякий…
– Но он же мог занести инфекцию!
– Ну, это крайне маловероятно, – расхохотался Христофор. – У него очень тонкий хоботок и кроме ночного спокойствия да капелек крови вы ничего не потеряли…
– Это замечательно, – Олаф вернулся к зеркалу. – А вы как выспались? – зевнув спросил он.
– Замечательно, на свежем воздухе, в спальном мешке на полу – просто замечательно… – он вытянулся во весь свой небольшой рост, снова с хрустом, однако на этот раз обошлось. – Хорошо-то как… О! Да у вас кровь носом пошла…
– Это видимо от гор, давление низкое… – юноша законопатил ноздри новой порцией ваты.
– Просыпайтесь, просыпайтесь же, Олаф, умывайтесь, будем завтракать…
– Вы что-то разморозили?
– Нет, всё натуральнейшее… Я, конечно, повар так себе, но три моих жены научили меня готовить тосты и яичницу, – скромно добавил душеприказчик.
– Но это же вредно… – сказал Олаф, разглядывая содержимое своей тарелки. – Сплошные углеводы и жиры…
– Ваш троюродный дедушка этим и питался, и прожил до ста тридцати шести лет… – Бирбонэ многозначительно поднял перемазанный в масле палец. – Так отчего же здесь вред?
Пожал плечами Олаф да захрустел тостом.