И тем не менее, всю свою жизнь после 1888 г. он посвятил борьбе с теми идеями, которым он отдал первые 17 лет своей «общественной» деятельности.
«Почему о Льве Тихомирове до сих пор не написан роман? – восклицает в начале своего очерка автор наиболее полной биографии ведущего теоретика монархической идеи В. Маевский. – Если бы Достоевский прожил еще несколько лет, ему не удалось бы уйти от соблазна этой темы. Лев Тихомиров не только исключительно интересный образ смятенной души, не только яркая жизнь, но именно тема, замечательная фабула…»
Опубликование Тихомировым в 1888 г. брошюры «Почему я перестал быть революционером» произвела сенсацию. Еще бы: находящийся в эмиграции известный революционер-террорист, убежденный противник «царизма» вдруг становится его сторонником. Не очень умные бывшие «товарищи» даже приписывают совершившееся сумасшествию Тихомирова. Вот, к примеру, разглагольствования В. Фигнер: «Постоянное напряжение воли, столкновения в среде эмигрантов и революционные несчастья, постигавшие в России и за границей все начинания, в конец расшатали его нервы… В этом состоянии отчаяния и распада все суеверия его предков, запрятанные в темных закоулках бессознательного, выплывают из глубин, оживают и завладевают им: он больше уже не атеист, он ищет Бога, ищет указания с небес… Он положительно болен – психически болен…».
Между тем, в статье, вызвавшей далеко не однозначную реакцию в самых широких кругах интеллигенции, Тихомиров вполне здраво объясняет причины своего перерождения. Он «перестал быть революционером», потому что революция – что разрушение, потому что она направлена не на благо России, потому что она предполагает терроризм, потому что революционное миросозерцание чуждо реальности. Наконец, потому что процветание России возможно только при Монархии.
«Всякий русский человек, – писал Тихомиров, должен признать установленную в России власть и, думая об улучшениях, должен думать о том, как сделать их с Самодержавием, при Самодержавии». Он пришел к выводу, что России необходима именно сильная монархическая власть – в связи с «не законченными национальными задачами и с множеством внутренних неудовлетворенных запросов».
Недавний «идеолог бомбы» осознает, что терроризм воспитывает полное презрение к обществу, к народу, к стране; воспитывает дух своеволия, несовместимый с нормальным общественным устройством, и так определяет теперь суть идеи террора – «анархическое всевластие личности и презрение ко власти общества». «У нас это революционное разрушение составляет веру, надежду, обязанность каждого доброго радикала. Все, что есть бунт, протест, ниспровержение – рассматривается как нечто полезное, содержащее зерно прогресса».