«Правильно! – говорил дед. – Придет какой-нибудь новоявленный народный контроль и спросит, откуда у вас мебель финская или станок токарный титановый, что отвечать будете? Вот тогда и постучите своими кулачищами, только не мне по стенам, а себе по голове! Вспомните мои слова, да поздно будет…»
Приготовленные бабушкой бутерброды с ароматной докторской обезжиренной колбасой уже ждали своего часа на тарелке, как и сваренные вкрутую яйца. Дима сел за стол, вплотную, по-деревенски приставленный к окну, пододвинул к себе еду и глянул на улицу. За окном сосед как всегда чинил свой старенький ушастый «Запорожец». На Диминой памяти заводился этот автомобильчик всего два раза: сосед объезжал вокруг дома и ставил машину на место. На следующий день «Запорожец» опять не заводился, и сосед продолжал привычный для всех жителей дома нескончаемый ремонт. Его голубая мечта была проста до абсурда: поменять свой ушастый «Запорожец» на новую модель, без «ушей», но с «жабрами» по бокам, что, кстати, он и осуществил через несколько лет, получив возможность продолжать бесконечно ремонтировать новое чудо отечественного автомобилестроения.
«Пионерская зорька» закончилась, и по радио принялись с привычным апломбом вещать о достижениях советской промышленности и сельского хозяйства, о небывалых успехах социализма, которых страна добилась под мудрым и чутким руководством коммунистической партии и генерального секретаря КПСС Константина Устиновича Черненко. Что-то еще говорили о зримых ростках коммунизма, пробивающих бетонные плиты загнивающего капитализма, духовой оркестр играл оптимистичные мелодии, но Дима уже не слушал. Радостный голос и бравая музыка из радиоприемника, как и непрекращающийся поток бабушкиных слов, давно стал для него привычным звуковым фоном, в чём-то даже создающим некое подобие уюта.
Бабуля повернулась к внуку и поставила на стол пиалу с мелко нашинкованным репчатым луком, вперемешку с солью, чёрным молотым перцем и подсолнечным маслом (витамины), и огромный бокал горячего чая с сахаром. Сахара насыпалось много, примерно на треть бокала, размешивать его по семейной традиции не полагалось. Бабушка пару раз «болтнула» ложечкой в ароматном напитке, и этим ограничилась. «Не в голодный год живем – ложкой-то по дну скрести! – по-доброму ворчала она. – Ешь лучок, ты мой внучок, бессоновский лук-то, самый полезный!» Дима откусил от бутерброда, глотнул приторного горячего чаю, сказал «спасибо», встал из-за стола, пока бабушка его не остановила, и пошел в коридор. Не наклоняясь, он обулся в сандалии, быстро поцеловал подошедшую проводить его бабулю в щеку, вышел за дверь и направился в школу.