– А какой я был? – с интересом спросил он, глядя в глаза отцу, опершись руками о стол.
– Да какой? – усмехнулся Иван Степанович. – Такой и был, словно не мальчишка обычный, а, по меньшей мере – наследник короля. На всех свысока смотрел. Дрался-то ты почему? Да потому, что пацаны для тебя были кем-то на вроде… челяди. Ну, будто они не люди вовсе. Будто права не имели с тобой говорить, пока сам не позволишь.
– Пап, ты мне никогда не говорил… и никогда не наказывал. Я был таким… снобом?
– Да за что же тебя наказывать-то было? Ну, не мать тебя в животе носила, не она родила… ясно, что непохожий на нас. Но ты только взглядом давал понять, что превосходишь чем-то других людей, а словами-то никогда не ругался и не обзывал никого. Кулаки в ход пускал, так и то не первый. Задирали тебя мальчишки, вот ты сдачи им и выдавал… но уж по полной. Мы думали, так и не найдётся для тебя друг. Ведь ни с соседскими мальчишками, ни с одноклассниками не дружился ты никак. А вот нашёлся. Олежка-то смог тебя чем-то привлечь?
– Да, – покачал Владимир головой. – Смог. Наверное, потому что генеральский внук. Я к нему иначе сразу отнёсся.
– Может, и так, – соглашаясь, посмотрел Иван Степанович. – Отец-то его тогда, когда они к генералу переехали, по ранению в отставку ушёл, так и остался полковником. А дед-то знатный был… да и привечал он тебя. Как-то сказал мне: «Надо его в училище военное отдать. Хороший из него командир получится». Да тебя не интересовало это.
– Да, помню я деда Олегова. Пётр Николаевич. Усы такие у него были выдающиеся. Как крикнет, насупится, аж… мурашки по телу. Грозный мужик был, но справедливый.
– Это так, – покачал головой Иван Степанович.
– А Олег-то сам, как?
– Олежка-то? Так что ему сделается. Недавно подполковника получил.
– Так и работает в милиции?
– Так и работает, – кивнул Иван Степанович. – В полиции, – усмехнулся он.
– Ну да, в полиции. Забываю всё время.
– Да я и сам всё никак не привыкну. А Олежка-то теперь начальник. Он нам и помог.
– В чём помог? – удивился Владимир.
– Ну, так с квартирой твоей и со счетами… – виновато посмотрел Иван Степанович на сына – Настоял, чтобы оформили тебя, как… Одним словом выдали нам все документы. Олежка сказал, найдёшься, он тогда сам поможет всё восстановить, а пока так лучше.
– Так я, значит… – сел на табурет Владимир, резко ощутив усталость. Догадывался, но узнать оказалось неприятно. – Я считаюсь умершим?