…Как все глупо… Как все глупо… Двигаться дальше мысль отказывалась. Охвативший Марину ужас был не таким, как перед столом с экзаменационными билетами и даже не таким, как в детстве, когда мать входила с розгой и раскрытым дневником. Этот ужас был всеобъемлющим и состоял из осознания одного-единственного факта – такой целенькой, такой живой она ощущает себя последний раз, а через секунду от нее останется куча размазанного по асфальту мяса. Обрывки воспоминаний обезумевшей толпой тут же ринулись в сознание, и сразу стало жаль всего – абсолютно всего, что все происходило в этой уже заканчивающейся жизни.
Марина зажмурилась, выставив руки, пытаясь заслониться от неизбежного; мысли разом исчезли, будто уже наступила смерть… и тут, возникшая чернота разверзлась от беззвучного удара молнии, выхватив мрачный пейзаж с могучими деревьями. Сорвавшись с неба, огненная стрела ушла в глубь леса; тяжелые кроны же при этом даже не шелохнулись.
– Ты хотела!.. – прозвучал странный голос, совсем не похожий на тот, каким обычно представляют глас божий. Это было нечто другое, вошедшее в нее, как укол в вену, и мгновенно распространившееся по всему организму; в этот момент смертоносная железная громадина ткнулась в ее ладони. Марине показалось, что сердце остановилось, однако через несколько секунд она снова ощутила его неровные толчки. Почему-то вспомнился сосед, дядя Слава, по утрам, пока она собиралась в школу, запускавший свой старенький трактор.
…О чем это я? Важно, что я жива и даже не чувствую боли!.. Открыв глаза, Марина увидела блестящую решетку и собственные руки, судорожно вцепившиеся в нее. Двигатель молчал, но машина скользила по инерции, постепенно затягивается Марину под днище. …Значит, я еще не умерла… значит, мне уготована более изощренная пытка – сейчас это самодовольное чудовище медленно, с хрустом перемелет все мои косточки!..
Страх вернулся троекратно, но пока она жива, надо было что-то делать. Марина попыталась подтянуться, как это делают в кино «славные американские парни», вспрыгивая потом на капот, но руки оказались слишком слабенькими для такого трюка. К тому же, они будто срослись с металлическими трубами кенгурятника, превратив ее в единое целое с чудовищем, а это говорило о том, что дальнейшее сопротивление бесполезно.