«Химический» карандаш на верёвочке. Окунёшь в посудинку с водой – чернила. Надо было по ткани аккуратно написать адрес, это доверяли маме.
По дороге обратно заходили в магазин, покупали продукты, и мама готовила обед.
Для заправки брала банку томатной пасты. Половина шла в шкварчащий на сковородке лук, а вторую я разводил водой и пил. Вкуснее, чем теперешний томатный сок!
Жили в коммуналке. У соседей с двумя дочками – четырнадцать квадратных метров, двенадцать метров у нас. Диван-кровать с вечера раскладывали, и оставался проход узенький у двери. Я, чтобы пройти ночью в коридор, должен был через родительский диван пробираться. Почти двадцать лет так «сосуществовали».
Поехали с отцом однажды осенью, я уже в десятом классе учился, к его сестре, в деревню, где она жила и работала учётчицей в колхозе: после техникума – направили. Подсобить ей с уборкой урожая. Управились, пообедали, взрослые. Едем назад, электричка пустая, только мы – вдвоём на весь вагон.
– А моей-то родной деревеньки уж и нет! – сказал вдруг отец. – Бурьян выше головы. Что фашисты не одолели, руководители извели! Совнаркомы, Агропром, избранники – слуги народа! Землёй завладели, ни бельмеса в земле не понимая! Стреножили, связали руки-ноги партийным словолитием. Обленились люди, плюнули, в пьянство впали от тоски и пустоты, растеряли уважение и культуру в обращении с землёй. А эти-то, руками водители – пенсии себе персональные намерили за славные дела свои по развалу страны!
Оседлала чума наш народ и погоняет. А ты вот убеди меня, не помыкай, не распоряжайся, как холуём! Я же сам на смерть в разведке шёл, под пули, не дай бог, если что, – и опять смогу, но не как баран в неведомую овчарню!
Куда-то они исчезли на время, пока лихие девяностые свирепствовали, а сейчас смотрю – опять в телевизоре мелькают. Морды – гладкие! И никакие они не слуги, а форменные – господа. Ещё и родословными обзавелись, в церковь вдруг стали ходить.
Отец смотрел на закатное солнце за окном электрички.
– Будь моя воля – до школы всех детишек в деревню бы отправлял. Да и позже – не зазорно. Соху увидеть, лошадь, корову живьём, чтоб понятно было, – что хлеб растёт не батонами. Заколосится, на твоих глазах, и ты вместе с ним растёшь, и цену ему уже знаешь, булку вон – не выкинешь в мусорное ведро. Названия трав, деревьев, птиц. Поле, лес, речка, луг, ночное. Бок нежный у лошади погладить. Пяточками босыми по земле побегать, зарядиться от неё. Это же добрая, живая энергия, потому что всё вокруг живёт, сосёт её – титьку. Главная, правда – Родина! Наша и твоя Родина. Не с картины художника, даже пусть и – самого замечательного.