Лицо косынкой вытерла.
Митяю – стыдно, неловко. Худобы своей, штанов этих старых, выцветших, что всё так неудачно.
– А мне говорили – гроза всего района! Ладно! – сжалилась она. – Айда на речку. Пришли. Речушка в этом месте спокойная. Разделась она, купальник пёстрый, соски, выпирают, словно шарики железные от тёткиной кровати привинтили к груди, дразнятся и манят – возьми в обе горсти, сожми крепко, разомни, пусть мягше станут. Только всё наоборот – ещё крепче они становятся!
Митяй глаза отводит, стесняется, а руки, как и не его – сами тискают.
Искупались, на другую сторону речки заплыли.
Зинка, будто русалка речная, плещется, кончики волос намокли, потемнели.
– Пойдем – сушиться, – предложила. – И бегом в баньку ближнюю. Только пятки белые сверкают в сумерках. Вода с неё капает, словно китиха на берег выползла. Запыхалась. Митяй – следом.
На полок влезли. Она лифчик сняла. У него трусы вздыбились – будто кнопочку нажали.
Лицо близко, в конопушках. Руки, тело – будто через сито загорала. В сумерках, слепят, светятся оранжево – брызги солнечные, мелкие.
Она трусы свои сняла аккуратно, воду выжала, расстелила рядом. Потянула с него трусы.
Они мокрые, не даются, к телу прилипают.
Встал он, скинул – сам.
Запах банный – духмяный, вениками пахнет. Полок потемнел, но чистый. Банька «намоленная», пропаренная многажды. Присела на один бочок, к речке наклонилась поближе – к водице. Оконце запылённое, паучок в углу, в гамаке своём покачивается на фоне речной воды, сосредоточился, – ужинать – пора.
Река – граница, а на той стороне – лодка. И сидит в раздумье дедушко – как ему через эту границу перевезти и козу, и капусту, и волка, и себя, не ударив в грязь лицом. Не опростоволоситься – счас же вся деревня узнает, засмеют – до сёмого колена всю фамилию, изустно и в лицах – распозорят! Вперёд – на года!
И у каждого тут – своя жизнь, своя история, биография, а теперь вот – сложилось в общую географию, и как соединить, чтобы всем – на удивление и, на зависть?
Стоят они, смотрят друг на дружку, молчат, у каждого свой интерес, и думка – своя при этом.
Ответственность же – целиком на дедка ложится.
Такой вот – момент истины. И река-судьба, и лодка-судьба, а что потом?
Что может быть потом? Да неинтересно! Волк – в лес наладится, коза – в огород заспешит, а капусту дед – домой отнесёт – не выбрасывать же добрый кочан, плотный и тяжёлый.