Наверное, посчитали, что для такого
ублюдка – это слишком лёгкая смерть.
Поэтому Сириус Блэк вот уже
одиннадцатый год подряд отбывал своё наказание. Одиннадцатый год из
тех, что остался ему до смерти.
Где-то в коридоре послышалось
негромкое шуршание, которому вторил словно бы мгновенно
охлаждающийся воздух и крики заключённых.
Сначала завыл Амикус Кэрроу, затем
эхом отозвалась его сестра-близнец. Их голоса перекрыл грохот
сумасшедшего хохота Долохова. Заорал от ярости Рудольф Лестрейндж,
спустя несколько мгновений вопль подхватил его брат – Рабастан. В
голосе Розье-старшего вообще не было почти ничего
человеческого.
- Твари! Ненавижу!
- Я убью вас!
- Сестрица…
- Ублюдки!
- Братик…
- Ненавижу!
- Я убью вас! Ха-ха-ха!
В общую какофонию вплёлся тихий плач
Беллатрикс, а затем высокая тень в чёрном плаще с капюшон
проскользнула мимо камеры Сириуса.
Блэка окатило волной жуткой холода,
идущего не снаружи, а словно бы изнутри. Узник замер на месте, до
боли стискивая кулаки и зубы. По вискам градом заструился ледяной
пот. Сириус зарычал.
Секунда, и всё прекратилось.
Теперь можно жить спокойно ещё час,
до того как новый дементор начнёт свой обход.
Воздух со свистом вырывался из
раздувающихся ноздрей Сириуса, лицо его было перекошено гримасой
застарелой боли и ярости. Он зажмурился, глубоко вздохнул и вновь
открыл глаза. Гнев и самая малость безумия вновь ненадолго
отступили, скрывшись за ледяной коркой синих глаз.
- Я выйду отсюда… - прошептал узник.
– Я выйду и найду тебя, тварь... Ты заплатишь за всё… Ты будешь
умолять меня о смерти, ничтожество… Клянусь. Не будь я Сириус Блэк
из рода Блэк.
Мужчина тяжело осел на жёсткую
кровать, забираясь на неё с ногами и подбирая колени к
подбородку.
На каменной стене над ним были
выцарапаны четыре имени.
«Джеймс Поттер».
«Лили Поттер».
«Ремус Люпин».
«Гарри Поттер».
*
* *
- Подъём! К тебе пришли, - сипло
произнёс грузный, заплывший жиром надсмотрщик, форменный камзол на
пузе которого сходился с огромным трудом.
Сириус слегка скосил взгляд в сторону
входа, и его глаза нехорошо блеснули.
- Ты что, оглох, тварь? Я сказал,
подъём!
- Хорош, Джонни. Чего глотку
надрываешь? Я сам с этим дерьмом потолкую, а ты иди. На хер тебе в
этом крысятнике тухнуть? Лучше пропусти стаканчик-другой за
здоровье моего сынишки.