Вообще.
Он был подобен огромному куску
хрусталя, в котором искажаются очертания пространства, но в котором
нет ни единого цвета.
Душа Виктора Норда не принадлежала
человеку. По крайней мере, человеку этого мира. Никаких вихрей и
потоков - лишь ровные шестиугольные ячейки, за которыми... За
которыми было - что?..
Седоволосый коснулся рукой каменного
обелиска в центре восьмиугольной площадки. Хлопок, и на
порт-площадке больше никого нет, и лишь ветер шелестит желтоватой
травой.
Дементоры несут свою бесконечную
стражу.
Косая аллея, как и всегда в это
время, была многолюдной и оживлённой. Туда-сюда сновали толпы
волшебников, над головами людей носились совы, уличные торговцы
шумно рекламировали свой товар, а в воздухе то и дело сверкали
вспышки заклинаний. Не боевых, а совершенно мирных - бытовых.
Единственное место в Лондоне, где
маги могли сбросить накинутые чары иллюзии и побыть сами собой.
Старомодные мантии всё-таки были для волшебной Британии настоящим
фетишем, но нигде кроме как здесь их открыто носить было нельзя.
Кто-то творил простенькую волшбу, отводящую глаза или накладывающую
иллюзию самой обычной одежды. Большинство же пользовались простыми
и дешёвыми амулетами крупнейшей колдовской корпорации, производящей
различные артефакты - "Магия Инкорпорейтед".
И точно так же, как любой уважающий
себя маг не мог показаться на обычных улицах Лондона в мантии, так
и здесь он ни за что бы не надел простецкие джинсы, кроссовки
и футболку.
Впрочем, идущий в толпе высокий
седоволосый парень этот обычай нагло игнорировал, о чём
свидетельствовала его чёрная шёлковая рубаха, расшитая золотыми
драконами, чёрные джинсы и тяжёлые тупоносые ботинки.
Конечно, было странным, что он до сих
пор не получил замечания от какого-нибудь патруля авроров, вот
только всё дело было в том, что стражи порядка к седоволосому
предпочитали не лезть. Во-первых - он был их коллегой, а во-вторых
- он был их сумасшедшим коллегой. "Безумец Данте" или
"Грюм-младший" - так его звали за глаза, никогда не рискуя сказать
это, глядя в единственный глаз седоволосого.
А вот он сам куда охотнее отзывался
на имя Виктор Норд.
Парень шёл по улице и широко
улыбался, хотя завидев его улыбку многие откровенно шарахались -
слишком уж мало в ней было веселья и слишком много плохо
скрываемого безумия. Но Виктору было на это абсолютно наплевать -
сейчас он приходил в себя после очередного визита в Азкабан.