- А куда мы едем? – я набралась смелости спросить.
- В отделение, - сухо ответили мне.
А еще через пятнадцать минут я оказалась в обезьяннике.
Полицейский запер меня в пустой камере, не рискнув посадить
в ту, где ругались матом подвыпившие мужчины с синяками на лице. А потом я
осталась одна.
Камера шоком для меня не стала. Мы с одноклассниками так
круто отметили школьный выпускной, что рассвет встречали в похожем месте. Но
тогда все отделались штрафами и разошлись по домам спать. Сегодня же дело куда
серьезней.
- Эй! – крикнула я дежурному. – Мне нужно позвонить.
Вот только кому мне позвонить? Отца я никогда не знала, а с
матерью стараюсь лишний раз не общаться. Все разговоры с ней сводились лишь к
тому, что она снова просила деньги на водку. А я ее алкоголизм спонсировать не
собираюсь. Других родственников у меня нет. Так что единственный выход –
позвонить Ноне.
Мобильный мне принесли только через час. Нонка трубку не
взяла. Полицейские тем временем вплотную занялись моим делом.
- На видео четко видно, как Вы, гражданка Иванько, метнули
что-то в окно кабинета математического анализа. Сознайтесь, что это и зачем Вы
это сделали и, может быть, мы обойдемся штрафом и общественными работами, -
увещевал меня полицейский.
- Я ничего не бросала, - отчаянно мотала я головой. – Ничего
такого. Мне вообще незачем было поджигать кабинет. Я матанализ еще в прошлом
году сдала. И даже на отлично.
- Вот это-то и странно, - поморщился допрашивающий меня
мужчина. – Столько проступков, правонарушений и вообще вреда обществу, но при
этом отличная учеба. Как это у Вас, девушка, вышло?
- Просто у меня энергии дурной много, - я повинно опустила
голову. – Вот и отчебучиваю что-нибудь время от времени.
- Тогда объясните же, наконец, зачем будущему фармацевту
поджигать университет?
- Я не поджигала! Я шпаргалку передавала! – и мне пришлось
рассказать, как оказалась на карнизе второго этажа.
- Давайте сюда телефон вашей Ноны. Будем разбираться, -
тяжело вздохнул полицейский. – Вы задержаны до конца расследования.
И меня снова заперли в камере.
Я от отчаянья уже все ногти сгрызла, но способа выпутаться
из передряги не находила. И дело стало еще хуже, когда вернулся опер, который
меня допрашивал, и сказал, что Нона все отрицает. Мол, она ничего не знает о
том, как я оказалась по другую сторону окна и что я там делала.