Оглаживая моржовые усы, сосед глянул на меня, и я вежливо
поздоровался:
- Добрый день.
- Смотря для кого… - Юрий Панасович скорбно возвел очи горе.
- А чего так?
- Да вон, - сосед махнул в сторону вырытой ямы, откуда
выглядывал ржавый бак – половина бочки. Рядом желтел оструганным
деревом аккуратный штабель досок. – Договорился тут с одним… - он
пошевелил усами, словно замазывая нецензурщину. – Чтоб сортир
поставить. За двадцать рублёв! И ни ответа, ни привета!
Будь я собакой, навострил бы уши.
- А вы ему аванс платили?
- Еще чего!
- Ну, давайте тогда я вам туалет выстрою.
Юрий Панасович задрал выгоревшие брови.
- Ты?!
- Я, - мой голос был тверд, выражая уверенность и солидность. –
"Червонец" сразу. И еще десятку, как сдам объект. Накосячу если,
оплачу.
Оплачивать косяки мне было нечем, но с деревом я дружен.
Заколебавшись, сосед протянул руку:
- Идет!
Мы скрепили наш договор, и я побежал за инструментами. Пять
минут спустя зашуршала ножовка, нарезая бруски. Взвыла дрель,
дырявя, где нужно. Ударил молоток, заколачивая первый хозяйский
гвоздь.
Сначала я сбил прочную основу – устроил нижнюю обвязку из бруса,
вывел стояки, взялся обшивать каркас досками. Прошелся по дереву
олифой, чтоб красивее желтело, и лишь тогда заметил зрителей –
Иннокентьича с другого конца барака и отца. Оба смотрели с
интересом, только родительское лицо выражало недоверие, а сосед
задумчиво улыбался.
- Что ж ты дома такую красоту не забабахал? – немного ревниво
спросил батя.
Я молча достал из кармана хрустящую бумажку - красненькие десять
рублей.
- Как дострою - еще "чирик".
Отец выразительно крякнул.
- Понял, Кузьма? – хохотнул Иннокентьич. – Вырос твой!
- Да-а… - затянул родитель. – Ну, да-а… Большенький уже.
Наметив улыбку, я продолжил гореть энтузиазмом. Двадцать рублей
– неплохой заработок, особенно в глубинке, да и не корысти ради
стараюсь. Когда пилишь-стругаешь-сколачиваешь, все мысли вон. Ни
тревог, ни хлопот, ни раздумий всяких…
Начало темнеть, когда я навесил дощатую дверь и отряхнул
руки.
- Принимайте работу, Юрий Панасович.
«Кум Тыква» обошел мое творение, восхищенно цокая языком.
- Ну-у, спаси-ибо! Терем-теремок! Хе-хе…
А меня посетило нехорошее предчувствие. Собрав свои железяки, я
вопросительно глянул на заказчика, мягко напомнив:
- Мои десять.
- Так я ж тебе дал уже! – ухмыльнулся визави в вислые усы.