[2] Речь о декадно-шаговой АТС,
координатной и электронной SI-2000.
Глава 1.
Пятница, 24 августа 1979 года.
День
Липовцы, улица
Угольная
Протяжные скрипы половых досок…
Жалобное позвякиванье ложек с вилками… Гуляющий плеск воды в
тазике… Маманька моет посуду.
Полузабытые звуки прокрались в мозг,
теребя оголенные нервы.
С резким звонким грохотом, столовые
приборы ссыпались в ящик стола, и я вздрогнул, словно проснувшись
по будильнику.
Забавная у меня поза… Стою на
коленках около дивана, покоясь туловом на мягком валике. Левая рука
свесилась до пола, правая под грудью, щека вдавилась в обивку –
будешь с оттиском узора ходить…
- Утро красит… нежным светом… -
немелодично доносится из кухни. – Ля-ля-ля-ля… Ля! Ля-ля… Утро
красит…
Мать обожает напевать первые строчки
– нудно, как заевшая пластинка. Мои брови вяло ворохнулись: так я у
родителей, на Эгершельда?
Глаза открылись по одному, и
заморгали – в поле зрения отливали глянцевые листья фикуса,
вымахавшего чуть ли не до потолка. Тускло блестел новенький
«Таурус». Сердце дало сбой – и забухало, зачастило.
- Утро красит нежным
светом…
Брякнул эмалированный тазик.
Разношенные тапки прошаркали к двери, громыхнул мощный запорный
крючок, выпадая из кольца… Гулко отозвалась веранда…
- Стены древнего… ля-ля… - гнусавый
голос перекрыл шум выплеснутой воды.
Клекоча, я засучил ногами, ворочая
непослушное тело и усаживая на скрипнувший диван. Меня колотило от
ужаса, от нахлынувшего безумия, а когда расширенные глаза
уставились в зеркальную дверь гардероба, я чуть не заорал – в
облупленном отражении белело перекошенное ребячье лицо. Подростка!
Дани Скопина, перешедшего в восьмой класс!
Я с силой зажмурился – и распахнул
свои карие. Ничего не изменилось. Всё та же самодельная книжная
полка над телевизором, заставленная томиками в "рамке" и "про
шпионов". Впритык к ней коробчатый шкаф - мы его с отцом собирали,
по неряшливо затертой инструкции. Сколько мне тогда довелось
замысловатых матов услыхать!
А за спиной… Я обернулся. Ну,
конечно… Фабричный гобелен, изображающий тройку с бубенцами.
Утеплили наружную стену.
Глухо доносился материн голос –
пронзительный, с веселыми визгливыми нотками. Родительница
перекликалась через весь двор с соседкой из барака напротив. У той
было смешное имя – Авдотья Робертовна…