– Она в нашу породу, настойчивая. Считай, тебе повезло. А мне учи, не учи, всё едино – решето дырявое! Голова уже не та!
– По полстопочки? Кто нам указ! Какая-то водка жидкая, нет в ней сорока градусов, что ли?
– Да ла-а-а-дно! Не может быть! Я не образован по-книжному, помудрел, повидал за жизнь, этого с избытком.
– Никогда не задумывался о твоём образовании. Мне с тобой интересно. И рассказчик ты интересный.
– Дочка приехала, ванную мне прибирает, моет и говорит: пап, ты постой рядом, мне с тобой рядом хочется побыть. Вот просто так постой. Значит, любит. Это много значит.
– Да я уж устал от диеты. Бульон с морковкой, да чай ромашковый с сухариком. Желудок измучил. Теперь вот мне там прижгли какие-то излишества, под общим наркозом навели порядок в кишках и окрестностях, где надо, хоть стал кушать понемногу.
– Будь здоров!
– И ты не хворай!
Дед спать захотел рано. Программу Первого балтийского канала до конца не досмотрел. Неинтересно стало. Да всё одну воду в большой ступе молотят. Как самим скулы не сводит от скуки?
Зашёл на кухню, молока выпил. Очень он любит молоко – кажется, и нет ничего вкуснее. Может три литра в день выпить. Скушал бутерброд – творог с сахаром на белый хлеб ложечкой намазал.
Творог сам сделал. Сычуг в молоко высыпал, порошок. Совсем немного. Сбродило оно. Кристалл вытащил ложечкой, промыл, в новое молочко запустил. А сброженное – в узелок, в марлечку. На кран повесил над раковиной, чтобы вода стекала.
Жизнь зыбкая, время как марля расползается.
Подумал немного. Сала из морозилки достал: сам засолил, с чесночком. Несколько ломтиков нарезал, огурец солёный на тёрке построгал – жёсткие огурцы трудно жевать, дёсны больно мять. Зубов не хватает, а присолиться хочется.
Голодный бы вертелся долго, не выспался, поэтому обязательно перед сном что-то кушал.
Зять позвонил, прилетел накануне из Ирландии.
Два месяца быстро прошли.
Договорились встретиться утром у часов на вокзале. Коротко обменялись новостями, чтоб телефон долго не занимать – денег стоит.
Дед глянул из окна кухни на табло большого офиса напротив: 21-18, температура + 4. Цифры светятся ярко, изумрудно-зелёным, будто сквозь воду прозрачную водоросли искрятся. Удобно и приятно.
Машин мало. Напротив Дворец культуры, с колоннами. Раз в месяц собираются ветераны, те, кто ещё может дойти. Доползти. По списку сверяют. И каждый раз всё меньше, меньше. Кому-то, может, в радость, а ему – грустно. Другой раз из-за этого идти неохота, но тогда сразу звонят, ревностно проверяют: а вдруг и он уже не придёт никогда.