– Китя, Китя. Началось уже? – дёргает меня за руку Фока. – Мне
не видно. На шею хочу. Посади.
– И меня! И меня! – отталкивает младшую Зуйка. – Мне тоже не
видно.
– Посажу, посажу. Но по очереди. Фока первая. Ждите пока. Не
началось ещё.
Хотя, по правде, и мне не особо видно помост. Слишком уж густая
толпа. Последнее место, откуда нормальный обзор для тех, кто ростом
не вышел, заняла банда Саноса. Часть мальчишек из наших, уже у
взрослых между ног вперёд просочились. Девчонок же Вея бочком,
бочком подвигает поближе к Лодмура подспорникам. Вроде как, чтобы
виделось лучше, но я-то не дурак – понимаю, что дурочку тянет туда.
Кто вернее.
– Ну-ка кыш, безродные!
А вот и Патар объявился. Распихивая малых, лезет к своим. Полные
руки леденцов у урода. Богач йоков! Видел я тех петушков на палочке
– по три медяка за штуку такие.
– Чего пялишься, кунь босоногая?
Заметил меня, рыжий мудень. Да я таких леденцов могу сотню
купить. Ещё и сдачу дадут.
– А не мои ли монетки на сладости спущены?
Позабытый на время мной скоморох уже тут как тут. Быстрое
движение руки – и вытащенный у Патара из-за уха медяк летит в
воздух, вращаясь. Сейчас шут поймает монетку и спрячет в
карман.
– Сгинь, малёванный!
Медяк падает под ноги детворе. Мой рот снова открыт. Наглость
сына старосты заставила скомороха застыть идолом? Ой, не
верю...
Отчего тогда рука шута, едва тот ожил, вновь к Патару несётся
змеёй? Ладонь падает рыжему на плечо. Скоморох опять замирает. В
его глазах блеск.
– Чего?! – едва не роняя леденцы, стряхивает движением плеча
Патар руку шута.
– Чего, чего, расчего? – передразнивает его пришедший в себя
скоморох. – Дашь конфетку?
– Ага! Сгинь, сказал.
Патар отворачивается и продолжает лезть сквозь народ к своим
швыстам. Шут с дебильной улыбкой провожает его странным взглядом.
Рот растянут, вот только глаза не смеются. Один я это вижу?
– Началось! Началось!
Вея дёргает меня за рукав, тыча пальцем в помост, где внезапно
запели уже две трубы разом. Фока тянет за край безрукавки.
Нагибаюсь, подхватываю малую, сажаю на шею.
А где шут? А шута уже нет.
Ребёнок – это ребёнок. Сколько не крепился носитель, а своё
малолетнее естество перебороть не смог – пошёл смотреть
представление вместе с другими сиротами. Глупая трата времени. Тем
более, что у сцены, где выступают артисты, выше шанс натолкнуться
на наглых подростков, что вечно его задирают. Неприятностей ищет. А
ведь я только начал к нему относиться, как к взрослому. С продажей
бобов через Хольгу и покупкой охотничьего инвентаря Кит показал
себя рассудительным обстоятельным парнем.