– Отбрешусь, – заржал тот. – Скажу, снова напал на меня.
Пришлось остудить.
– Ну так бей. Или боишься не справиться сам? Всей толпой
отмутузите?
Битым быть мне уже так и так. Не впервой, не помру. Зато есть
возможность свои новые силы в драке проверить. Пару раз уж я ему
точно влуплю. Жаль, что тесно здесь. Хотя, темнота мне на пользу
пойдёт.
– Аааа! – неожиданно разнёсся по засыпающему посёлку женский
истошный визг.
– Чего?! Где?! Кто орёт?! – завертел башкой Санос. – Кто-нибудь,
заткните её!
Спустившиеся с крыши подростки сыпанули в разные стороны. Меня,
походя, отпихнули с дороги. В тесном проходе началась суета. В бок
ударилось твёрдое. Я, не глядя, саданул кулаком в силуэт. Пинок в
спину отправил на землю, но я тут же вскочил с кувырка.
– Что случилось?!
Над нами по мосткам частокола загремели шаги.
– Шухер! Валим!
Подростки ломанулись прочь из прохода. На прижавшегося к стенке
меня уже не обращают внимание. Или просто не видят. Не сдержался и
с ноги вмазал последнему по мягкому месту. Бегите, бегите, уроды! А
женский голос тем временем всё тянул и тянул свою однотонную
песню.
– На сеновале! Давай ко входу! Я крышей!
Один из ночных стражников перепрыгнул с помоста на дровяник и
затопал по доскам. Я задрал голову. На миг свет вверху закрыла
широкая тень – и вот уже крыша сеновала стонет под тяжестью мужика.
Земля вздрогнула. Прямо ко мне в проход сиганул сверху второй
охранник. Свет факела, зажатого в лапе у дядьки резанул по
глазам.
– Малой! Чего здесь?
– Подрались немного, – пожал я плечами. – Нормально всё.
И тут же во весь голос Вейке:
– Хорош орать! Переполошила всех!
И, едва та затихла, снова охотнику, разводя руки в стороны:
– Бабы. Решила, убивают меня. Вечно лезет дурёха в мужские
дела.
– Вот, мать! – ругнулся охранник и тут же заорал напарнику
наверх. – Гоча! Не слезай. Детвора подралась. Всё в порядке.
Потом снова повернулся ко мне.
– Посветлу занимайтесь своими мужскими делами, – зло буркнул он,
выделив тоном слово "мужскими". – Забирай свою девку – и бегом
домой. Ещё раз ор устроите после заката – Хвану сдам. Это же ты
плетей получал тогда? Ещё хочешь?
– Что ты, дядя, – в притворном страхе округлил я глаза. – Больше
ни звука. Сеструхе уши надеру дома. Побежал, её вытащу.
Стрелой вылетев из прохода, я бросился к той стороне сеновала,
что оставалась открытой. Тут сено удерживали только длинные жерди,
набрасываемые на гнутые штыри в зависимости от заполняемости
постройки. Сейчас сеновал был, само собой, забит доверху – лето же
– так что Вее пришлось закопаться под самым потолком, причём, чтобы
лучше слышать наш с Саносом разговор, ещё и поближе к повёрнутой к
дровянику стенке.