Безродыш. Предземье - страница 60

Шрифт
Интервал


Есть! Нащупал сердце. Просунул руку с ножом, подрезал. Тяну.

Небольшое. Всего с два моих кулака. Положил на землю, вдохнул, выдохнул. Режу.

Всё ценное, если есть оно там, в серединке. Повредить не боюсь – что семя, что бобы и топор не берёт. Растворяются лишь внутри человека проглоченные.

Чирк. Что-то твёрдое попало под лезвие. Сердце замерло. И то, которое режу, и моё в груди. Неужели…

Кромсаю, едва пальцы целы. На фарш разобрал за секунду. Увлёкся так, что и лицо всё в крови. Бобы! Сразу два! Зелёный и… Обтёр об травинку. И синий! Доля ловкости, доля силы. Богатство! За каждый по три серебром дают. У нас дают. В граде по пять. Это уже мимо скупщика. Отдам Такеру, а как торговцы приедут, дед сам сговорится с кем нужно.

Сияя от счастья, потащил тушу в воду. Промыть надо, скинуть кишки и всё лишнее – тут растащат в момент. К утру и крови на земле не останется, не то, что ошмётков. Проверил верёвку. Погрызана крепко, но о разрывах и речь не идёт. Переставил ловушку опять на ондатр и нутрий. Завтра утром из верши ещё рыбки выну. Если хватит приманки, попробую сразу два силка переделать на выдру. Или кто там ещё рыбку любит.

***

Вахн уже ждал меня. Невысокий, с несоразмерно короткими ногами и чёрными волосами, покрывавшими всё его тело, кроме части лица и ладоней, он напоминал исхудавшего хорта. Хотя рожа не хортская – пухлые губы, кривой длинный нос и огромные вылупленные глаза. Вокруг всего этого густая чёрная поросль. Где ещё борода, а где уже бакены не разобрать. Мохнатость у дядьки повышенная.

– Чё долго так? – прошипел скупщик вместо приветствия.

Вечно хмурый, всегда недовольный. И чего дед выбрал именно этого вольника? Вне ватаг у нас мелким промыслом живёт под десяток охотников. Любой из них симпатичнее этого ворчуна во всех смыслах. Подозреваю, что с Такером их связывает некая общая тайна. Старик намекал, что Вахн нас не сдаст, так как трус. Значит есть, чем прижать у деда. Чего-то такое знает про вольника, чего другим знать нельзя.

– Так добыча какая? – кивнул я на выдру, что за лапу волок по земле.

Перекинутая через плечо нутрия на фоне этой туши смотрелась детёнышем.

– Еле допёр.

Раздвинув кусты, в самой гуще которых находилось наше тайное место, Вахн уставился на трофей.

– Ого! – охнул он, догнав, что лежащий на земле зверь – это выдра. – Богато. В ней точно, что будет.