Прибежал на поляну, где тюк набивал в предыдущие дни. Олемы
здесь валом, но кроме неё ничего путного отыскать шансов нет.
Потому и не тянет сюда других сборщиков, несмотря на близость
поляны к деревне. Широко здесь, просторно – по другую сторону ручья
луг, где общинные овцы гуляют. Пастухам меня за густой травой не
видать. Идеальное место. Ещё на пару недель этой поляны мне точно
хватит, а там за соседнюю примусь. Мне ведь много не нужно: чтобы
олема в достатке, и поменьше людей.
Только вот одиночеством мне сегодня насладиться не дали. Стоило
начать нарезать траву, как от правой опушки на поляну из леса
повалил народ. Из похода охотники возвращаются. Присмотрелся –
ватага Лодмура. Принёс йок на мою голову. Попытался укрыться в
олеме, но поздно – заметили.
Несколько фигур отделилось от группы и двинулось в мою сторону.
“Лучшие мои друзья” топают – неразлучная троица. С ними ещё двое.
Показалось сначала, что Лон один из двоих, но нет – брат Патарки
остался при взрослых. Вон он – тащит заваленную тушками лис и
кого-то ещё волокушу с другими охотниками. Да и в целом все
взрослые с грузом. На жердях кабана прут толпой. Вон олень, вон
косуля. Волков пару вижу. Впрочем, и подспорники почти все с разной
ношей – кто луки, кто копья несёт, кто сети и топоры тащит. Налегке
только троица младших и эти, что с ними свернули ко мне.
Пусть и высокие, но тоже подростки, из старших. Санос – первый в
посёлке задира и предводитель шайки заносчивых старшаков, которому,
слава Единому, до такой мелкоты как я раньше не было дела. И ещё
один здоровяк, чьего имени я не знаю. Походу, эти пятнадцатилетки
взяли сынка старосты с его швыстами под крыло. У подспорников в
каждой ватаге своя банда сколачивается. Выясняют потом с кулаками,
за кем сила в посёлке. У Лодмуровых всегда перевес. От меня-то что
надо? Я сам по себе. И вообще просто сборщик.
– Глядите-ка, – пнул Патар невеликий пучок олемы, брошенный мной
на расстеленную на траве тряпку, которую я потом сверну в тюк. – За
полудень уже, а у него овце на укус. Вот ленивая кунь. Отсыпался
небось.
– Работничек, – гадливо протянул Гауч.
– А, это тот ссыкливый безродыш, который от муфрят в болото
тикает? – окинул меня пренебрежительным взглядом Санос. – Дрыщ
дрыщём, а уже в охотники просится. Наглая мразь.