Вяземский нехорошо сощурился.
Шагнул в сторону и слегка повернулся,
пропуская клинок мимо себя. Перехватил руку противника и резко
заломил её. Подсёк ногу, заставив опуститься на одно колено, выбил
нож ударом о бедро и со всей силы впечатал защищённое прочным
пластиком собственное колено в нос здоровяка. Тот с разбитым в
кровь лицом завалился на живот, но Вяземский руки его так и не
выпустил. Сергей упёрся ногой и резко крутанул руку, которая, под
аккомпанемент истошного вопля противника, с хрустом сломалась ниже
локтя.
Старлей резко обернулся и увидел, как
к нему бежит ещё трое парней одетых в точно такие же кожаные
безрукавки. И с короткими широкими тесками в руках.
Вяземский всё ещё находился в
состоянии внешне незаметного бешенства, поэтому что-то там
объяснить даже не попытался, а сразу выдернул из кобуры
пистолет.
Один выстрел для проформы – вверх.
Предупредительный. Правда, ещё два выстрела Сергей сделал почти
сразу же, не особо заботясь – вняли его предупреждениям или нет.
Насмерть бить он, правда, всё-таки не стал, поэтому прострелил
первому из бегущих ногу.
- Стоять! – рявкнул разведчик на
новоримском. – Оружие – вниз! Один шаг – смерть!
О брусчатку площади лязгнули
брошенные тесаки, а Сергей тем временем рывком поднял землянку на
ноги и начал быстро отходить из полевого госпиталя.
- Что случилось, командир?
Эриксон, держащий в руке пистолет,
моментально оказался рядом и начал прикрывать Вяземского, хотя и
явно мало что понимал.
- Нашёл нашу, из Владимирска, -
коротко ответил Сергей.
- А почему стрелял?
- На шею её посмотри – это рабский
ошейник.
Всегда спокойное и добродушное лицо
Эриксона моментально окаменело.
- Возьми её, - передал ему землянку
Сергей, щёлкая гарнитурой рации.
- Говорит Князь. Всем! Занять
оборону, быть готовыми к прорыву из города… И вообще быть готовыми
ко всему. Источник угрозы – имперцы в городе.
- Серёга, что случилось-то? –
послышался в эфире голос Алымова.
- Перемирие приостановлено, - сказал
Вяземский. – Я нашел среди местных рабов русскую.
Подкрепление подошло не только к
людям в зелёном, но и к принцессе – в Илион вошла отдельная турма
её всадниц, которые прибыли с севера. Командовавшая ими декурион
Гонория Флавес, чьё имя переводилось как «славная», была явно
недовольна, что не успела поучаствовать в битве и не заполучила
свою долю славы. Долгий переход из форта Децима не столько утомил
девушку, сколько наоборот – лишь раззадорил горячую южную кровь,
текущую в её жилах.