– Наташ, ты разгонишь, в конце концов, народ? – гаркнул на девушку Данилин.
Наташа поняла, что милости ей не ждать и, чуть ли не плача, пошла к посетителям. Зачем она его слушалась – ей самой было неведомо, однако Данилин мог все вывернуть так, такого нагородить ее начальнику (с которым, как уже известно, они в дружественных отношениях), что лучше и проще было согласиться.
«Боже, надо увольняться! Больше невозможно терпеть этот бред» – подумала Наташа и с виноватым видом стала подходить к посетителям, красиво им лгать, чтобы те покинули кафе. Что именно она говорила, было неизвестно, но лгала она, несомненно, искусно, так как ни один гость не был возмущен.
– Откуда у тебя личное? – саркастически спросил Данилин с наигранным вздохом и снова сел рядом со своей возлюбленной.
– Мне вот тоже это любопытно! – поддержала его Гришина.
– У всех людей есть что-то личное. Люди часто говорят «личная жизнь» подразумевая лишь романтические или супружеские отношения, но, на мой взгляд, понятие это намного шире.
– Насколько же шире? – прищурившись, спросил Никита.
– Насколько захочет сам человек. Хотя если вдуматься в это словосочетание, то можно сказать, что каждая жизнь – личная. Смотря на какое слово делать ударение и чему уделять внимание.
– Ты меня грузишь. Я не хочу это слушать. Заткнись. – Наташ, иди сюда! – обратился Данилин к девушке, которая еще не успела обойти всех посетителей.
Наташа прервала свою деятельность и подошла к Никите.
– Да, – сказала она. Улыбка на ее лице более не наблюдалась. Она враз стала уставшей и немного испуганной, словно жалевшей обо всем на свете, или хотя бы, как минимум, что работает в этом заведении, несмотря на достойную заработную плату. Хорошее кафе – хорошая зарплата. Жаль только, что вот иногда нужно потакать дурным капризам избалованных детей богатых родителей, перешагивая через себя, да и вдобавок, подставляя репутацию кафе. Хозяину вряд ли бы это понравилось, но он поверил бы в эту ситуацию, только при условии, если воочию ее увидел, так как Никита был мастер все переврать. Так что жаловаться смысла не было. Себе во вред.
– Сожги эту книгу где-нибудь, – сказал он Наташе, протягивая ей учебник.
– Нет, нет, не нужно, – ринулся Александр за книгой. – Зачем? Чем она могла помешать?
– Да просто так. Чтоб ты не придуривался и не разводил тут чересчур умных разговоров, – чиркая зажигалкой, сказал Данилин, не успев отдать книгу, снова прижал ее к себе.