– Ты посмотри! – Тьери кивнул в противоположный угол зала. – Не знай я, как оно на самом деле, я бы решил, что мадемуазель Захари неровно дышит к Муту.
Янн посмотрел в ту сторону, и его передернуло.
– Смотреть противно! Что она делает? Как будто лезет к нему с поцелуем! Я думал, она на факультете всех ненавидит, особенно меня. Я ее уже достал вопросом, когда же будет присуждена стипендия Дюма.
– Нет, – возразил Тьери, беря со стола крекер. – Я думаю, она тебя задолго до того ненавидела.
Янн поморщился, но решил на замечание друга не отвечать.
– Но ты прав, дуайена она в данный момент точно не ненавидит.
Одри Захари, двадцати семи лет, была аспиранткой на факультете истории искусств, а на факультете теологии стала подрабатывать еще на последнем курсе. Когда она получила диплом, как раз уволилась секретарша факультета теологии, и подработка стала постоянной работой. Одри была ею весьма недовольна и всем твердила, что не собиралась становиться на эту дорогу и лишь экономический кризис заставил ее печатать письма и вести документацию. В то же время она ревниво защищала свою новую роль на факультете и гордилась постоянной работой с хорошим пенсионным фондом и длительным отпуском.
– Она пытается поцеловать его в ухо? – спросил Янн, жуя кусок хлеба.
– Нет, она ему что-то шепчет. Наверное, о том, как сильно тебя терпеть не может.
Янн взял кусок сыра и поморщился.
– Ну просто дерьмо этот сыр. Нет, я буду зарабатывать так, чтобы покупать нормальную еду и вино.
– Вот-вот! – отозвалась доктор Леонетти, оказавшись с ними рядом. – Я рада, что вино вам понравилось. Странно, что в такой холмистой местности очень близко от моря производят настолько сердечные и сильные красные вина.
Ей стало не по себе после гневного ухода Бернара, потому что она отчаянно хотела унаследовать пост профессора Мута, но отлично сознавала, как просто (и в случае Бернара – небрежно) может человек выпасть из милости старого дуайена. Что означает этот «неопределенный срок»? Еще один учебный год? Он пройдет быстро, но больше выдержать было бы трудно. Муту сейчас около семидесяти? Анни поняла, что не имеет представления, сколько лет дуайену. Может, ему даже шестидесяти еще нет? Возможно ли это? Кто может знать. Даже мелькнула мысль подружиться с секретаршей Мута, которую Леонетти презирала.