Или это я, собрав волю в кулак,
откатываюсь быстрее, чем меня успевает нагнать противник?
В глазах темнеет, и только искры,
посыпавшиеся из глаз, не дают нырнуть в спокойное безмятежное
ничто. А в голове крутится один-единственный вопрос: что
происходит?
Внизу звякнуло.
— Что за?!... — долетает глухой
торопливый голос, как из другого конца Вселенной. — Ты это видел?
Она нож выбила! У меня из рук!
— Видел! Напарничек на мою голову!
Сумку… сумку… хватай! Только ее не про…
Силы были слишком не равны, и мои
таяли с каждой секундой. Повезло только в одном: нападавшие
сосредоточились на сумочке и потеряли из виду мою вторую руку,
которой я изо всех сил и не щадя ногтей уже нацарапала целую горсть
земли. Осталось только прицелиться как следует. Второго такого
шанса у меня не будет.
— Что ты там копаешься, хватай… потом
тяни, вон туда!
Хоть я и не видела жеста нападавшего,
волосы у меня встали дыбом. Тянуть меня можно было только в одну
сторону. К краю холма, подножие которого упирается в оживленную
автостраду. Догадка озарила начинающий тормозить мозг, и тело
накрыла волна ужаса. Они что, всерьез решили сбросить меня со
склона прямо на проезжую часть?
— Я за руки, ты за ноги! — раздалась
приглушенная команда у меня над головой.
Медлить нельзя! Сердце замерло, а я
зажмурилась и что есть сил втянула воздух. Волна боли накрыла тело.
Зато мысли прояснились. Как раз вовремя.
Солнце слепит и пробивает слезы. По
движению сверху успеваю заметить наклоняющегося к моей руке злодея.
В доли секунды, растянувшиеся, как в замедленной съемке, на
вечность, концентрируюсь и все силы направляю в один единственный
рывок.
Рука реагирует как надо, и горсть
песка летит прямо в лицо склонившемуся убийце.
— Аааааа! С…! — вопль музыкой
прозвучал в моих ушах, а руки, которыми я снова могла управлять,
вернули надежду, что я выберусь. Несмотря ни на что.
Подумать только, каким сокрушительным
оружием может стать песок, попавший в глаза.
И под маты над головой, радуясь, что
здесь нет шиповника, который стал бы на моем пути непреодолимой
преградой, ныряю в заросли. В ушах глухо звенит, в глазах темнеет,
и я в полной дезориентации плюхаюсь на землю.
— Я тебе говорил, репетировать надо
было! Девка непростая, а ты… — долетела до меня едва уловимая
брань. Пара мгновений, и слова растворились в пространстве. Округу
накрыла непривычная для заброшенного городского парка тишина. Даже
ветер, швырнув мне в лицо пригоршню пыли, затих. Воздух потеплел и
наэлектризовался, как перед бурей. И только легкий древесный аромат
напоминал, что я все еще нахожусь в парке, среди деревьев.