Ну что ему от меня надо? Я ведь еду, куда велено.
Со стоном я принимаю вызов.
— Тебе понравилось? — ненавистный голос бодр и весел.
Вот же язвительная сволочь! Отчетливо представляю, как
приподнимаются уголки его губ в надменной улыбке.
— Я в восторге, — сквозь стиснутые зубы процеживаю я.
— Тогда я жду спасибо, Кэтрин.
Ненавижу его. Ненавижу!
— Спасибо.
Как, черт возьми, ему это удается? И что это за клуб такой,
если даже патрульные подчиняются по первому звонку?
Спустя полтора часа, оставив позади очередной поворот
пятнадцатого шоссе, я разгоняюсь до ста двадцати миль и понимаю, зачем Рид дал
мне машину — чтобы втянулась. И отчасти это сработало, мне действительно нравится.
Низкий раскатистый гул двигателя больше не пугает, а наоборот
приятно будоражит в предвкушении полета. Именно с ним можно сравнить езду. «Феррари»
похожа на ветер. Если бы не тяжелые мысли об угрозе родителям, я бы насладилась
каждым мигом этого внезапного путешествия.
Удастся ли мне воззвать к совести Линн? И что будет, если она
откажется?
Думать о плохом не хочется. Включив радио — а звук из
динамиков тоже впечатлят — я подпеваю знакомым песням и продолжаю путь. Благо,
с полным баком заправляться не приходится, и три часа пролетают незаметно.
Ближе к побережью начинаются пробки, и я вынуждена несколько
раз перестраивать маршрут. Сделав крюк в сорок миль через Санта-Ану, чтобы не терять
драгоценное время на светофорах, я выезжаю к марине,[2] у которой
стоит особняк Брэда, около пяти вечера. На разговор по душам остается максимум
десять минут, а потом нужно впихнуть Линн в машину и мчаться обратно, молясь не
опоздать к установленному Ридом сроку.
Из-за торчащих отовсюду белых яхтенных мачт гавань похожа на
спину ежа-альбиноса. Судна всех размеров и форм покачиваются на причале возле
пирсов как наглядная демонстрация богатства их владельцев — морская ярмарка
тщеславия растянулась на несколько миль вдоль залива Аламитос. Да и особняки
здесь не сильно уступают яхтам. С колоннадами, арками, огромными террасами и
лепниной на стенах, они словно соревнуются в обилии роскоши, и фонтан во внутреннем
дворике здесь не более чем обыденная деталь — как статуя садового гнома в провинциальном
городке.
Сестра
загорает на балконе, и едва я заезжаю через автоматические ворота, радостно машет
рукой.