Дракон говорил:
—
Успех книги зависит лишь от раскрутки, а не содержания. Взять,
например, самый главный бестселлер… Священные или партийные книги —
такая туфта! При сжатии их архиватором с подходящим для этого
алгоритмом, размер файла получится нулевым. Хотя, то же можно
сказать и про беллетристику, философию, психологию…»
Дракон был тонким психологом, но не считал
психологию за науку. Дракон писал книги и философствовал, но
писателей и философов считал мудаками. Человеческая культура, мысли
и чувства, мечты и надежды, представлялись ему грандиозным баком с
говном.
Но
всё-таки к тем, кто старался создать что-то стоящее, Дракон
относился чуть лучше.
—
Конечно же, ад не улучшить, а обезьяньи «шедевры» всего лишь
дерьмо. Но эти хоть принесли себя в жертву и попытались, а не
развлекали толпу, как обычные приспособленцы.
Настоящее
одиночество
Дракон рассуждал: «Я в аду. Это не вызывает
сомнений. Но какой это ад — общий или же персональный?»
По
всему выходило, что ад персональный. Слишком много в жизни Дракона
случилось загадочных совпадений. Если бы адской вселенной пришлось
мучить миллиарды других, плести сеть из межличностных
взаимодействий, то они не могли бы случиться. К тому же Принцесса
была слишком сильно похожа на неубитую вовремя принцессу-подружку.
Она так же выглядела, говорила, смеялась. В очередной момент
узнавания по толстой коже Дракона бежал холодок.
Личный ад — очень странная штука. Он
небольшой, никаких космических расстояний. Этот мир даже не сфера,
а конус — поле зрения, в котором возникают объекты, «неживые»
предметы и «одушевлённые» люди. Разумеется, все они просто фантомы,
созданные вселенной лишь для мучений Дракона. Самое странное
заключается в том, что Дракона там нет. Он является наблюдателем и
находится за пределами ада. Лишь он один — не фантом.
В
персональном аду стало хуже, ведь мучиться в одиночку тоскливее.
Обидно и несправедливо, когда все страдания валятся лишь на тебя
одного!
Чтобы смыться из персонального ада, Дракон
просто решил, что ад не персональный, и кроме него в нём страдают
миллиарды существ. А что до похожести юных принцесс — все
девчонки-подростки друг на дружку похожи!
Что люди
услышат?
Оратор на площади крикнул
толпе:
— В
том, что вы так живёте, виновны враги!
Кнопка воскликнула: