От подобной наглости я даже опешила.
– А может быть, мне сразу стать в позу аиста? Или лезгинку станцевать?
Вот теперь настала очередь Аполлона удивляться.
– З-зачем?
– Да мало ли чего вам захочется в следующую секунду? А я еще на шпагат сесть могу? Хотите?
– Ты дура? – вымолвил мужчина и потихоньку отпустил руку.
– Ага. Только прикидываюсь нормальной. А так у меня справка от психиатра в подушку зашита, а под матрасом я нож храню.
В глазах Аполлона появился легкий страх. Как мило. Моя манера ставить собеседника в тупик спасала меня не один раз в жизни. Кто-то скажет, что это глупо, но факт остается фактом.
Вот только мне кажется, что Аполлоша просто так не отступится. Я выиграла этот бой, но выиграла ли войну? И меня, откровенно говоря, это волновало.
Почувствовав себя свободной, слегка на взводе я рванула по коридору в сторону кабинета генерального. Чуть ногу не подвернула по пути. Вот было бы весело, если бы растянулась тут же на кафеле, а еще лучше ногу сломала, и карета скорой помощи увезла меня прочь отсюда.
Залетела в приемную на всех парах. Стефания посмотрела на меня недобрым взглядом. Поджала губы, но ничего не сказала. Это плохой знак, если наша секретарь позволяет себе проявить эмоции, а тем более недовольство.
– Можно зайти? – спросила на лету, кивнув в сторону двери к шефу.
– Вас ждут. Уже давно, – ледяным тоном произнесла женщина.
– Я пойду? – спросила разрешения.
– Идите.
И так мне боязно стало, что ноги задрожали, и по телу прошлась предательская дрожь. Силы как-то мгновенно меня оставили. И с чего бы это такое?
Осторожно открыла дверь, потянув за ручку.
– Разрешите?
Как будто к директору школы вызвали. Такое же чувство ожидания чего-то страшного и неотвратимого. Ответа на мою реплику не последовало. Я набралась решительности и продолжила путь, притянув за собой створку двери. Да так и осталась стоять возле порога.
Развернувшаяся предо мной картина повергла меня в легкий ступор.
Неждан Натанович сидел за столом, и вроде бы ничего необычного в этом не было, если не считать темно-синей струйки, сбегавшей по подбородку и капавшей на белоснежную рубашку, на той уже красовались такого же цвета потеки. А затем я увидела руки. Что он ими делал? Растерзал демона с синей кровью? Напился синьки?
Я стояла в дверях и не знала, что сказать, а Неждан смотрел на меня и тоже, судя по всему, не мог ничего произнести. Правда, причина его молчания была иной. Изо рта у него на манер сигары торчал колпачок от ручки.