Наверное, именно поэтому простым смертным на земле практически невозможно случайно «провалиться» в мир иной чтоб в добром здравии. Возможно, какие-нибудь мурашки и подсказали бы кому-то о наличии необычного коридора в обычной обстановке, но вот чтобы сигануть с перепугу на три метра вверх… Такое возможно, хоть спьяну, хоть сдуру? Ну, это вряд ли.
Был ещё один переход… Вообще-то, про него не то, чтобы рассказывать, думать не полагалось… Ну, да ладно. Всё равно, рано или поздно, придётся… Если коротко, то этот переход значился, как Чёрная дыра. Вообще-то там было двенадцать «дыр» и располагались они по спирали на расстоянии косой сажени друг от друга, но это в Йолиной пропорции конечно. Правда, таким, как Йоля, там и близко быть запрещалось. Это была зона ответственности пепельного отряда… Пожалуй, хватит. И про это забудьте… пока.
Не хотелось, но приходится возвращаться к «хмурым очам». Звали её Мен. Она большую часть времени хандрила. Это пограничное состояние между здоровьем и нездоровьем являлось основной причиной всяких семейных конфликтов и неурядиц. Йоля это понимал, жалел её и смиренно уступал. Но даже его покладистого нрава порой не хватало, чтобы «гасить» очередной приступ агрессии или меланхолии.
Несмотря на своё нездоровье, Мен вполне была способна совершать переходы. Но последнее время делала это всё реже и реже. И вовсе не её физическое состояние было тому причиной. Если было очень нужно, подпрыгнуть она могла не хуже Йоли. Неуживчивый характер и безмерное любопытство были всему виной. За несколько последних визитов Мен столько «наследила», вызвала такой переполох среди местного населения, что соваться туда на долгое время стало проблематично. Это создавало неудобства и для остальных соплеменников. И вообще нарушало Кодекс… За что Мен было выражено отдельное неудовольствие и сделано последнее предупреждение. Вот почему она пока больше никуда не путешествовала, не хотела рисковать и потому с таким нетерпением ждала каждого возвращения Йоли.
Оценив растерянный вид «добытчика», брови Мен ещё больше нахмурились, а «тучи сгустились»… Дело в том, что общались они, впрочем, как и их соплеменники, в основном с помощью жестов и мимики. Но это, как правило, для придания большей окраски и эмоциональности своему повествованию. Так как понимали они друг друга по-сути без слов. Слова, речь как таковая, требовались лишь для уточнения каких-то деталей, ну и обязательно при личном обращении, то есть при обозначении себя любимого. Типа того, вот он я – Йоля. За этим следовал характерный удар кулаком в грудь…