Даже воровской закон подразумевает в случае появления семьи бывший вор, если он хочет, отпускается из общака. Так что приходится выбирать между свободой принятия решений, когда ты рискуешь только собственной судьбой и семейной жизнью. Он вроде бы выбор уже сделал дома его, ждет любимая и любящая жена маленький сын и дочка жены. И всё-таки надо признать его уже понемногу начало угнетать однообразие последних дней. События предыдущего года были слишком яркими, и на их фоне последующая жизнь сейчас виделась немножко серой и обыденной. Блин горелый он, что сам себя убеждает в том, что его натура требует активных действий. Признайся, что у тебя возникло дикое желание, узнать то о чём хотел сказать полковник. За этот год ты и боялся и очень хотел, что бы проявились твои возможно скрытые способности. Но пока можно констатировать только то, что у него резко усилилось все, то, что было наработано им до той первой медитации в монастыре. Но вот той силы, которую он ощутил после неё нащупать, внутри себя не удавалось. Может она ушла вся, а может, ждёт своего часа. Ну, вот и клуб. Сказать Михаилу или пока не стоит. Пожалуй, не надо. Ладно, надо приниматься за работу. Помещение старого клуба, ставшее уже маленьким, они с Михаилом продали и купили новое более просторное переделанное из подсобного склада полу разваленного предприятия. Капитальный ремонт, конечно, обошелся в копеечку, но зато клуб получился загляденье. Здесь у него был отдельный личный кабинет, где собирались участники следующей экспедиции. Но вместе с плюсами были и минусы. На них с Михаилом обрушился поток бумажной волокиты. Промучившись пару месяцев, они наняли опытного бухгалтера. Марина Ивановна энергичная женщина лет тридцати пяти взяла на себя большую часть тяжкого бремени учёта и отчётности. Кроме того, новый бухгалтер, увидев чем, питаются владельцы клуба на обед (разовые стаканчики блюд быстрого приготовления и колбасой) обеспечила цивильные обеды и им и другим постоянным работникам клуба. Но всё равно непривычная административная работа отнимала много времени и нервов. А когда хлынула череда комиссий и проверок, это вообще повергало в состояние среднее между ступором и бешенством. В стране разваливающейся от неразберихи оказалось не мыслимое количество контролирующих ведомств, и все хотели производить проверки, писать акты, применять штрафы и тому подобное. Милиция, начиная от патрульных сержантов кончая офицерами ОБЭП, налоговая инспекция, администрация, пожарные, архитектура и прочие. В последний раз, когда к ним заявились двое крепких и наглых ребят, с корочками общества защиты прав потребителя терпение у Михаила лопнуло. Ребят задержали, вызвали милицию, телевиденье и знакомых журналистов и просто знакомых с высоким общественным статусом. Общество оказалось настоящим корочки тоже. Вот только регламента проверок утвержденного соответствующим образом в природе не было. Ребята гуляли по своему усмотрению, шерстя налево и направо торговые точки и организации. Кто-то от греха подальше старался уладить дело денежными или прочими взносами на благо группы проверки. Скандал получился неплохой. Но после этого пришлось нанять на полставки ещё и юриста молодого человека испытывающего, какое то странное удовольствие в том, что он почти все акты проверок опротестовывал в суде и по формальным признакам отменял их. И количество проверок пошло на убыль. Но штат потихонечку разрастался, внося дополнительные проблемы. Лучше всего Роману было на раскопках. Привычная и интересная работа на природе с такими же любителями. Состояние счёта открытого на его имя одной из индийских благотворительных организаций позволяло заниматься археологией не ради дохода, а ради удовольствия. За несколько дней успевал соскучиться по семье. И семья успевала соскучиться по нему. А так было приятно обнять счастливую Татьяну. Поцеловать Настю, и уж верхом удовольствия было подхватить на руки визжащего и прыгающего в манеже с неизменной соской во рту Алексея. Ну и ради чего всё это на некоторое время придётся (а придётся ли?) отменить. Роман сел за стол и открыл папку и углубился в чтение.