— Вернон, мы убили мальчика, — горько произнесла
женщина, стоило мужчине появиться на кухне. Он замер, неверяще
глядя на женщину, и перевел удивленный взгляд на Гарри. — Он
стал другим… Взрослым…
— Туни, я не помню, что было вчера, — признался
Вернон. — И вообще не понимаю, за что мы так с ним.
— В магическом мире я «избранный», — пояснил им
мальчик. — А героя надо правильно воспитать, чтобы он мог, не
оглядываясь, пойти на смерть, — улыбка его была такой
грустной, что Вернон понял. Их просто использовали, как
контрацептив, использовали, чтобы лишить ребенка всего, и
главное — тепла.
— О, урод! — на кухню выскочил Дадли, уже примерившись
пнуть Гарри, но отчего-то скривился. Мальчик понял, что раньше бы
принял эту гримасу за брезгливость, хотя на самом деле она означала
боль.
— Стоп, — властно произнес доктор Поттер. — Сядь
сюда и рассказывай, где болит.
— Живот, — ошарашено произнес Дадли, почему-то сил
сопротивляться такому Поттеру не было совершенно, а Гарри уже
проверял свои мысли, поняв, что воспаление поймано в самом начале и
симптомы могут быть смазаны.
— Дядя, — таким же властным голосом приказал Гарри.
— Берете Дадли и везете в больницу, объясняете аппендицитом и…
Хм… Я вам напишу, просто покажете коллеге бумажку, — он сел за
стол, вырвал листок бумаги из лежавшего тут же блокнота и что-то
написал не по-английски. — Вот это покажете.
— Хм… Хорошо, — кивнул Вернон, не понимающий, почему
подчиняется пацану, но тем не менее он сделал все так, как сказал
Гарри.
— Действительно, врач, — Петунья поджала губы.
— И что теперь?
— Дадли прооперируют, через неделю будет, как
новенький, — ответил не понявший вопроса мальчик, но именно
этот ответ и показал женщине, какой была жизнь Гарри. Петунья
вспоминала их с Лили родителей и понимала, что за такое они бы ее
прокляли на веки вечные. — А я в школу пойду… хм…
наверное.
***
Как коллегам удалось погасить острый коронарный синдром у дочери
прямо в школе, доктор Грейнджер так и не понял, зато то, что он
сейчас, будучи приглашенным к кардиологам, наблюдал на мониторе,
заставляло волосы подниматься дыбом. Такоцубо в таком
возрасте — это было что-то очень необычное, несмотря на
благоприятный прогноз. Почему дочь повела себя так в школе, почему
довела учителя — на эти вопросы ответов не было. Выглядело все
это, как секундное помешательство, а вот картина крови чем-то
смущала.