В какой-то момент я начал уставать,
пот заливал глаза, во рту было сухо как в пустыне, что я никогда не
замечал за собой. Шкала выносливости тоже была почти пуста, значит,
пришло время зелий. Отпрыгнув на приличное расстояние, я быстро
вытащил из инвентаря зелье выносливости. Руки мелко дрожали от
напряжения, пробку еле удалось вытащить за пяток секунд, из-за чего
мне еще несколько раз пришлось отступить, только после этого мне
удалось закинуть содержимое флакона в пасть.
- Ну и гадость! – прорычал я едва
узнаваемым голосом, что звучал столь величественно и грозно, что
меня самого пробрало.
Но сейчас было не время восторгаться.
Снова я рванул в сторону десятка противников, мельком глянув на
быстро восстанавливающуюся полоску выносливости, а также на почти
заполненный счётчик убийств моей алебарды. Если сейчас будет
уровень, то нужно будет почти моментально выбрать пассивное умение,
ибо времени на это у меня просто не будет… а уровни получать надо,
просто так пропускать дополнительный прогресс… не стоит.
Сблизившись с противником, я сшиб
первого легионера в шипастых латах, прикрывающегося каплевидным
щитом с плеча. От переданного импульса он опрокинул ещё несколько
одержимых, что дало мне небольшую фору. Следующему воину, который
был без шлема, а рожа была уже не человеческая, а демоническая,
уродливая, пришёлся удар основанием алебарды в челюсть. Десяток
зубов тут же вылетели наружу, что я отметил постфактум, просто
регистрируя это боковым зрением, нельзя было отвлекаться на мелочи.
Продолжая движение, я насадил на кончик алебарды ещё одного
противника, пробивая его стальные латы в районе живота. Лёгкая
прокрутка, пинок… и вот с огромной дырой в животе на пепельной
земле лежал ещё один поверженный противник. Дальше!
Отскок, сразу два удара прорезают
воздух там, где меня уже не было. Я громко усмехаюсь, цитируя
точность этих рукожопов, после чего снова наскакиваю на них,
подпрыгивая в воздух, занеся оружие над своей головой. Удар
пришёлся в плечо, мне, невзирая на доспехи, удалось прорубить почти
до легионера паха, что ввергло в ужас его соратников. Всё же
оставалось в них что-то человеческое, что-то заставляло их
колебаться, дрожать, тратить лишние мгновения на созерцание того,
что я сделал с их некогда товарищем.
- Умрите! – прорычал я, вырывая с
небольшим куском мяса свою алебарду, моментально взмахивая ею,
обагрив кровью всех окружающих меня противников.