Сегодня с мальчишками, собравшими
свою норму трав, занимался Пётр Ли, обучая их не иглоукалыванию или
правилам сбора дикоросов, а чтению следов и правилам выживания в
дикой тайге. Отцу помогал старший сын. Идиллия… Эх, если бы ещё
Настю на лето во Францию не вывезли…
- Ага, вот ты где! Затихарился, будто
мышь под веником, - крякнув для порядка, рядом с Огнёвым на одеяло
из духмяных трав опустился Трофимыч.
Владимир молча покосился влево, где о
чём-то натужно размышлял казак. Прикусив травинку и морща едва ли
не до черноты загорелый лоб, Трофимыч шевелил густыми бровями:
- Ты в курсе, что в Н-ске натуральная
паника?
Владимир промолчал. В курсе,
конечно.
- Завкафедрой звонил и на полном
серьёзе интересовался не собираешься ли ты в Харбин перебираться,
переживает. Возле доходного дома Свешниковой неизвестный подрядчик
строительство затеял. Говорят, какие-то москвичи землю выкупили.
Кто такие, что за строительство, никто ничего не знает, только
слухи ходят, что доходный дом либо тоже выкупят, либо снесут, да
ещё и ты приём больных закрыл и свалил в неизвестном направлении.
Ветераны волнуются. Губернатор на измене.
- Где ты таких словечек понабрался,
Трофимыч? «На измене», «свалил», - Владимир повторил манёвр с
травинкой, прикусив кончик свежесорванной зелёной былинки.
- Где надо, там и понабрался, -
отбрил казак. – Опять ваши с Вяземской политические игрища?
- Нет, просто расставляю приоритеты,
- ответил Владимир, щелчком сбивая с плеча крупного овода,
вздумавшего испытать крепость противоклещевого костюма.
- Приоритеты?
- Ага, - приподнялся на локтях
Владимир. – Вон, у рёлки носятся. Кто-то из власть предержащих
опять подумал, что может решать за меня. Мол, занимайся тем и теми,
на что и на кого укажут. Знаю я, что барон прогнулся под давлением
Москвы, а там воду старый князь Васильчиков замутил, так что все
его клятвы и обещания выведенного яйца не стоят. Не сам, конечно,
чужими руками обратил внимание на бесхозный ресурс. Вяземскую
аккуратно оттирают и блокируют на высшем уровне, пытаясь вырвать
меня из-под её влияния. Сам знаешь, в столичном серпентарии хватает
различных группировок. Сам старик нигде не светится. Опытный,
сволочь. Дергает за нужные ниточки и ждёт реакции. Меня же
обкладывают флажками и старательно пытаются вогнать в рамки –
«должен». Должен отечеству, должен губернии, должен гражданскому
обществу. Кому только не должен, только мне никто, а я не помню,
чтобы у кого-то занимал, понимаешь? Вот им я должен, - Владимир
кивнул в сторону леса, тебе, Маккхалу, сестре, Насте. Знаешь, я
даже Вяземской не должен. Из нас двоих пока что она в долгах, как в
шелках, только не торопится их закрывать и выполнять достигнутые
договорённости. Вот я и подумал – «оно мне надо?»