- Вы, Владимир, серьёзно планируете
перебраться в Харбин? – подпалив в стеклянной пепельнице скомканный
лист бумаги и задав неожиданный вопрос, дернула бровью
княжна.
- Серьёзно, - качнулся в своём кресле
Огнёв. – Крупнейший город генерал-губернаторства. Пять миллионов
жителей. Харбин в два раза больше Владивостока и Хабаровска вместе
взятых, хотя статус выше у последних. У меня нет причин думать и
сомневаться, что я не сумею там устроиться. Вашим попустительством
мне пришлось ставить на место барона Корфа и местный бомонд, так
что отношения с губернатором Н-ской губернии у меня ныне далеки от
солнечных.
- А вам не приходила в голову мысль, что
вас проверяют на самостоятельность? – полыхнув непонятным огоньком
в глазах, спросила княжна.
Не отвечая, Владимир покинул нагретое
кресло и подошёл к окну кабинета, выходящего в недостроенную
будущую парковую зону, две недели назад сданного в эксплуатацию
Центра народной медицины. На бывшем пустыре скосили многолетние
заросли бурьяна и полыни, разметив контуры дорожек. По планам в
парке должны были появиться беседки, пруды, цветники и фонтаны.
Впрочем, проекты зоны отдыха Владимира интересовали мало, так как
дальнейшее строительство с необходимой инфраструктурой целиком и
полностью шло на столичные деньки, поэтому об источниках
финансирования пусть у княжны голова болит.
- Подойдите, Ваша Светлость? – дождавшись,
когда княжна подойдёт к окну, Владимир указал на будущий парк. –
Скажите, что вы там видите?
Наталья пожала плечами. Ничего
примечательно: малость облагороженный пустырь с парой дорожек,
отсыпанных мелким гравием, на одной из которых с натугой толкал
детскую коляску мальчишка лет десяти-одиннадцати. За мальчиком с
коляской, с самодельным планером в руках вприпрыжку скакал второй
мальчик, вполовину младше. Даже издали в детях угадывались
родственные черты, что говорило о том, что они родные
братья.
- Ничего примечательного, - как можно
более нейтрально ответила княжна, небезосновательно подозревая
подвох.
- А я вижу настоящего мужчину, - ответил
Владимир. – Сашка Назаров - второй маленький мужчина на моей памяти
после Антона Голованова. Трудно было завоевать его доверие и стыдно
его потерять. У ребят умер отец. Придавило железобетонной плитой на
стройке. В акте указали причиной нарушение правил безопасности и
личную неосторожность, руководство руками и ногами отбивалось от
признания вины, ведь это штрафы и страховые возмещения. Я поговорил
с некоторыми свидетелями, так что, как вы понимаете, у меня есть
веские основания не верить в нарушение правил безопасности Михаилом
Назаровым, как и заключению в акте. Михаила с множественными
травмами увезли в больницу, а так как страховка ему в силу
заключения полагалась минимальная, для семьи начался ад. Светлана,
чтобы прокормить детей и покрывать расходы на лечение мужа
устроилась на две работы, а Сашка взял на себя заботу о младшем
брате и сестре. Он безропотно, сцепив зубы, тянул на себе дом,
варил на всю семью, пеленал, кормил и ухаживал за Машей и занимался
с Аркашей. Но медицина не совершенна и не смогла вытянуть их отца.
После похорон мужа банк отобрал у Назаровых квартиру, так как из-за
болезни Светлана была вынуждена оставить вторую подработку и
элементарно не тянула выплаты. Если бы ей дали несколько месяцев
отсрочки, она бы справилась, но её подкосило то, что от них
отвернулась свекровь, отказавшая в помощи внукам и при Сашке
ляпнувшая о внучках и щенках. Светлана с горя и беспомощности чуть
не влезла в петлю, из которой её вытащил старший сын. Боясь, что
мать наложит на себя руки как только закончится срок, данный банком
на освобождение жилплощади, Сашка штудировал газеты с объявлениями
о сдаче жилья, с Аркашей и коляской на закорках обходил доходные
дома в поисках приемлемого варианта. А самое поганое знаете что? Ни
одна профильная комиссия, ни один комитет не заинтересовались
бедственным положением семьи. Всем наплевать.