Владимир счёл ниже своего достоинства
отвечать на угрозы. Развернувшись, он несколько раз подпрыгнул на
месте, проверяя, не бряцает ли на нём что-нибудь, не мешается ли,
поправил амуницию и скользящим шагом направился в сторону дороги,
безошибочно выбирая самый удобный путь через чащи и буреломы. Исаев
и Синцов пристроились за ним, идя практически шаг в шаг.
Поначалу ефрейтор хотел организовать
что-то вроде охранения в собственном лице, но глядя на скользящего
через лес новичка, отказался от заманчивой идеи. Оставалось
признаться самому себе, Огнёв будто родился в лесу. Они
просто-напросто потеряют взятый темп, если стрелку придётся
дожидаться отстающих напарников. Окружающую обстановку Огнёв
контролировал будто заправский егерь, не один десяток лет проживший
в тайге.
- Обходим, впереди медведица с
медвежатами… Там болотина, двигаемся по косогору… Ниже по склону
бурелом, - то и дело раздавалось в наушнике тактической
гарнитуры.
С каждым пройденным километром
вопросов к парню становилось всё больше и больше, но с ними Синцов
решил погодить до возвращения в расположение. К просёлку
пограничники вышли минут на пятнадцать раньше срока условленного с
мотоподразделением, за время короткого привала успев перевести дух
и немного отдохнуть.
В Казаковке Олег заскочил в дом, в
котором размещалась деревенская администрация, точнее, проживал
глава поселения и быстро выяснил, кто из пейзан отсутствует и по
каким причинам. Кто-то уехал на работу на станцию, кто-то на вахте,
кто-то в городе, пара человек в тайге. Вчера, к примеру, на
проверку участка вышел Иван Корнилов, он же егерь. Всё как
полагается: документы все имеются, закреплённый участок тоже, к
тому же Иван Трофимович ещё инспектором заповедника числится, что
за железной дорогой расположен. Амбы1 там живут и прочего зверья
хватает, которое Трофимович охраняет. Тут стреляет, там охраняет,
со всех сторон выгода. Вон его хата – крепкий домина с крытой
черепицей крышей, второй от Красной сопки. Егерь в деревне человек
уважаемый, ничего плохого Фёдор Силантьевич о соседе сказать не
может. За лесным участком смотрит крепко, но не лютует, понимает,
что к чему, тут же каждый второй, если не первый, с тайги
подкармливается. Если человек не браконьерничает, то и бояться
нечего, Иван Трофимович человек у нас с понятием. Ещё в лес ушёл
сынок Петра Ли. Пошто ушёл? Знамо зачем, Ли с дикоросов живут,
петельки ставят. Сыновей у китайца трое: Джен, Женя по-нашему,
Вейшенг, но ни на какое имя, кроме Владимира, парень не откликается
по-китайски плохо говорит, младшенький Бао, то есть Боря, да дочка
Джу. Джу и Джу, на русский манер веселушку-хохотушку почему-то
никто не переименовывал. Часто ли в тайге пропадают? Сейчас не так
чтобы очень. Джен, который Женя, в основном. Владимир тот на
станции работает, некогда ему, а Джу и Бао не доросли ещё, чтобы
самостоятельно в тайгу соваться. Почему Пенг, то есть Пётр сам в
лес не ходит? Так он только-только нормально шкандыбать начал как
год назад по зиме с крыльца станции навернулся и ногу сломал.
Съездил, называется, в город. Пётр сейчас с младшими всё больше
огородничает, кроме картохи трав всяких с жинкой насадил, он же тут
вроде местного аптекаря, тоже очень уважаемый человек. Где у кого
какая болячка, сразу к нему идут, чем фельдшера со станции ждать.
Помереть можно, пока тот доедет, а тут всё под боком, свой
провизор, можно сказать. Когда травками али чаями попотчует, а
когда иглами или прижиганиями от хвори поспособствует. Вот только с
переломом незадача вышла, а так к нашему Петру даже из Харбина и
Владивостока порой приезжают, не то, что с соседней станции или
Есауловки. Никому не отказывает. Почему остальные в тайгу не
суются? Так амба ходит. Дурных в Казаковке нема. Это ты его не
видишь, а он тебя завсегда. Прошлой зимой пятерых собак и двух овец
задрал, еле отвадили. Нет, что вы, Джен и Трофимович не
бессмертные. Один заговоры ханьские хитрые знает, что его ни один
зверь в тайге не обижает, а у второго работа. Тут волей-неволей в
тайгу пойдёшь, смотрители же на маршрутах отмечаются. Тут не
схитришь, если только дождь пойдёт или снег навалит, тогда да, сиди
дома. Да-да, Ли давно обрусел, по-нашему лается от простого русака
не отличишь, даром что ли его дед после второй русско-японской
войны в Казаковку из-под Харбина перебрался. Нет, он не из
маньчжур. Из ханьцев. Прадед Ли в прошлом веке при строительстве
КВЖД носильщиком-кули работал, да так и остался. Тогда на север
много коренных ханьцев переселилось.