- Это интересно. - Бокий проглядел
переданные ему листки. – Получается, он и с Блюмкиным был
знаком?
- Не просто знаком, Глеб Иванович.
Именно с подачи Блюмкина он был включён в состав оперативной
группы. И, заметьте, сработал отлично – книга-то у нас!
…А теперь Блюмкин называет себя
Алексеем Давыдовым. – сказал Бокий. – При том, что настоящий
Давыдов сейчас находится в коммуне и чувствует себя превосходно.
Любопытно, чрезвычайно любопытно…
- Я полагаю, что всё дело в том, что
случилось в московской лаборатории Гоппиуса. Когда Алексей Давыдов
подвергся там обследованию, установка вышла из строя. Я полагаю,
что это была не просто поломка – имело место некое неизвестное
явление, в результате которого сознание Давыдова раздвоилось, и
его… назовём это «отпечаток разума» - был ненадолго отправлен в
будущее.
- В будущее? – Бокий иронически
хмыкнул. – Воля ваша, Александр Иванович, но это уже уэллсовшина
какая-то, роман «Машина времени»!
- Тем не менее, товарищ Бокий,
другого объяснения у меня для вас нет. – Барченко высокомерно
вздёрнул подбородок, при этом бульдожьи щёки затряслись. - Позже,
когда в кресле оказался Блюмкин, «отпечаток» вернулся в наше время
и слился с его сознанием, что и вызвало нынешнее помрачённое
состояние. Можно сказать, что сейчас наш пациент страдает
тяжелейшей формой шизофрении: с одной стороны, на него давит
«отпечаток разума» Давыдова, а с другой – сознание самого Якова
Блюмкина пытается осмыслить полученные сведения и выдаёт их в
окружающий мир в форме более или менее связного бреда. И,
главное…
Учёный запнулся, не решаясь
продолжить. Бокий терпеливо ждал.
- Видите ли, Глеб Иванович, один из
фрагментов книги, который мы успели перевести, ясно указывает, что
мудрецы Гипербореи, кем бы они ни были на самом деле, умели
управлять перемещениями сознания – как между разными телами, так и
между временами, разделёнными многими веками. Возможно, Гоппиус,
сам того не осознавая, прикоснулся к их тайне?
Бокий покачал головой.
- То есть вы наверняка ничего не
знаете?
- Я с самого начала вам это сказал,
Глеб Иванович. Всё, что у меня есть – предположения и гипотезы,
более или менее обоснованные.
- Гипотезы, значит… - Бокий подошёл к
койке. Теперь он нависал над лежащим. – Вы бы побрили его, что ли…
щетине дней пять, не меньше!