Мужчины сели на весла. Двое из них, мужик в жилете и еще один,
здоровый и коренастый, схожий косматостью с медведем, стоя на носу,
одновременно, с натугой, огромными шестами оттолкнули лодку от
берега и мы поплыли.
До последнего я всё боялась, что эти странные люди передумают.
Но нет. Парень в плохой рубашке сидел рядом и, периодически,
посматривал на меня. Весло было тяжелое, ему явно было не легко, но
он отвлекался и даже пытался со мной заговорить. Какой в этом
смысл, я не понимала.
На носу лодки был сделан высокий помост, на который и взошел
мужик в вышитой жилетке. Оттуда он подавал команды гребцам, как я
поняла. Во всяком случае, по движению я чувствовала, что лодка
развернулась и ход ее стал ровнее.
Я всё рассматривала людей, стараясь не делать это слишком нагло.
Они, безусловно, принадлежали к европеоидной расе. Ну, если их
переодеть, побрить и подстричь, ничем особым они внешне отличаться
от жителей Москвы не будут. Почти у всех были светлые и длинные
волосы, даже у мужчин – минимум до плеч. Косы скреплены медными
зажимами. У одной из молодых женщин, я запомнила её по самому
яркому, синему платью, была довольно сложная плетёная прическа из
множества косичек.
Но вот по одежде, по лодке, можно сказать, что здесь живут не
мои современники. У этих людей были в ходу металлы. И украшения, и
оружие. У гребцов были луки, довольно большие, устрашающего вида.
Но почему-то я всегда думала, что такие изделия боятся влаги. Они
же деревянные. А здесь они висели с внутренней стороны борта возле
каждого гребца. Где хранили стрелы – я не заметила.
Скамья была широкая, но без спинки, от мерного движения я
задремала, и чуть не упала. Тогда парень что-то крикнул мужчине,
стоящему на возвышении. Тот отрицательно помотал головой, отдал
команду и все весла вынули из воды. Парень закрепил своё, встал,
принес откуда-то старую, вытертую шкуру и кинул ее прямо в проход,
между скамейками. И показал на нее рукой. Возможно, я просто
слишком устала, чтобы понять, что нужно делать. Тогда он рассмеялся
и жестом, прижав к щеке две сложенные вместе ладони и закрыв глаза,
показал мне, что эта шкура для меня и я могу лечь. Меня так
разморило от равномерных покачиваний, что я даже не озаботилась
чистотой шкуры. Мне было уже совсем наплевать. Уснула я, как мне
показалось, еще до того, как полностью легла.