Лена открывает глаза, сонно смотрит на меня. И взгляд у нее в этот момент охренительно беззащитный. Наивный. Тварь я все же. Она ж мне в дочери свободно...
- Приехали, коза, - я смотрю, как она потягивается, оглядывается в поисках одежды, натягивает майку и те трусы, что она называет шортами. Приглаживает волосы. Тянется за сумкой. Сумка на переднем сиденье, и она легко перебирается вперед.
- Дай сигарету, дядь, - просит она, усмехаясь, - ту, вкусную.
- Перебьешся, коза, - отвечаю я ей, - бросай это дело.
- Вот у тебя не спросила. Ты мне не отец, - огрызается она, опять нагло ставя свои длинные залипательные ножки к лобовухе. Я смотрю, как тонкие каблуки царапают панель, и усмехаюсь. Наглая все же стерва.
- Это точно, не отец, - соглашаюсь спокойно, - но по жопе дать могу свободно.
- Только трахни перед этим, - грубит она, сдувая волосы с лица и ковыряясь в сумке, - или во время. А так нехер.
Я сую ей в открытую сумку деньги. Она замирает, глядя на них. А потом медленно переводит взгляд на меня. И прям меня торкает опять от злости в ее раскосых ведьмачьих глазах.
Залипательная стерва. Аж скручивает все внутри. И хочется пожалеть о принятом решении насчет нее. Может, зря? И можно еще разок? Да, определенно можно.
- Это ты мне, дядя Миша, за секс платишь? - тихо и даже как-то отстраненно интересуется она.
И я чего-то не знаю, что ответить. Сказать "да" - стрем. Сказать "нет"... Тоже как-то тупо. Поэтому молчу. И смотрю на нее. Изучаю. И очень сильно надеюсь, что мой взгляд не выдает нервозность.
Тут же накатывает злость.
Меня, Миху Лысого пробивает на нервы от какой-то малявки?
Да, бл*, приехали!
- А чего так мало? - неожиданно продолжает она, демостративно пересчитывая купюры. - Жмотничаешь?
Я молча достаю бумажник, открываю его. И тут же ловкие пальчики выхватывают всю стопку пятитысячных и доллары до кучи.
- Нормально. Сойдет. Спасибо за хороший трах. И за бабки.
Нахалка опускает ноги, напоследок нарочно посильнее расцарапав мне обивку каблуками, подхватывает сумку и вываливается из машины.
Я смотрю, как она обходит и становится перед капотом. Щурится на меня зло в лобовое. А потом демонстративно отпивает из бутылки. Утащила-таки Тессерон, стервотина!
Я только головой качаю, усмехаясь. Конечно то, что она цапнула бабки, показывая свою жадность, слегка покоробило. Но несильно. Баба же, чего с нее возьмешь...