Хотя, если вспомнить, как Винсент сопровождал меня в общежитие и не ушел, пока не передал комендантше — и это после того, как я ему морду набила! — он действительно нянчился со студентами. Ох, как же жаль погибших…
Я вздохнула — слезы подкатили совсем некстати. Что-то у меня сегодня глаза на мокром месте.
— А что было потом? — продолжал расспрашивать дознаватель.
— Это имеет значение? — изумился Винсент.
— Не знаю. Возможно.
— Если ты настаиваешь… Сидели. Разговаривали.
— О чем?
Муж хмыкнул.
— О различных научных теориях.
— Ты. Наедине с очаровательной женщиной. Беседовал о науке?
— Почему нет? — судя по тону голоса, Винсент от души веселился. — Скажем, существует теория что материальное вместилище памяти — мозг, в котором под воздействием пережитого опыта...
— Какая фантастическая чушь! — воскликнул дознаватель. — Все знают, что мозг слишком влажен и мягок, чтобы служить хранилищем души. Сердце — еще может быть, но мозг и нервы не более чем…
— Охладитель для тела, — буркнула я себе под нос, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Неужели в магическом мире бытуют те же заблуждения, что когда-то имели место в нашем? Хотя почему бы и нет?
Но Винсент-то каков! Он ведь тогда не смеялся, не пытался спорить, только спрашивал и спрашивал.
Дознаватель смерил меня ошарашенным взглядом, медленно произнес:
— Теперь я верю, что вы действительно беседовали о научных теориях. Наверное, и щит держали по очереди?
— Нет, Инга только начинает учиться.
— Но тогда как ты сумел удержать его так долго?
Винсент демонстративно поднял руку с браслетом, но Освальд не отставал:
— Его бы не хватило. Никакого бы накопителя не хватило.
Муж развел руками:
— Очень жить хотелось.
— Да уж… — дознаватель помолчал. — Говоришь, ловушка на крови? Кто-то еще может подтвердить?
— Кроме меня там была только Инга, а она пока даже самые основы не изучила, — покачал головой Винсент.
— Тогда я вынужден потребовать, чтобы ты не уезжал из Джеима, пока я не разберусь в этом деле окончательно. Прости, но вопросов твой рассказ оставил больше, чем ответов.
— Понимаю, — голос Винсента звучал чересчур спокойно. — Должны ли мы оставаться дома?
— Нет. Послушай, на самом деле я не верю, что ты мог учудить нечто подобное, но…
— Но ты не играешь в «верю-не верю», — сказал муж. — Ты собираешь и анализируешь факты. А факты таковы, что сейчас я единственный некромант в городе. И кому, как не мне, выгодно, чтобы в нем не осталось конкурентов? А еще в убийстве мужа в первую очередь подозревают жену и наоборот.