Вдохнул.
Но не выдохнул.
И я увидела всех нас будто бы со
стороны.
Отчаянно испуганного парня в
сандалиях, мчащего к нам со всех ног.
Застывшего на середине моста Сатуса с
окаменевшим лицом.
И себя, растрепанную и бездумно
глядящую в пустоту.
Когда парень со шрамом уже бежал по
неустойчивым дощечкам, раскачивая мост еще сильнее тяжелыми ударами
ног, ощущение остановившегося времени исчезло.
И послышался треск.
- Мамочка, - прошептала я на
всхлипе.
И мост начал рушится.
Одно за другим полопались звенья
цепей, которые скрепляли мост с краем обрыва. Натянулись и
разъяренными змеями взметнулись в воздух оторвавшиеся канаты,
обрывок которых с угрожающим свистом промелькнул рядом с моей
головой, не задев лицо лишь по чистой случайности. Защелкали
ломающиеся дощечки, с поразительной легкостью раскалываясь
пополам.
Ноги перестали ощущать по собой хоть
какую-то опору, я упала и поехала вниз по рушащемуся мосту.
Собственный крик, взметнувшийся к небу, услышала откуда-то издалека
в то время, как я сама уже летела в пропасть. Моему воплю вторил
другой, мужской. Парень, чье имя я так и не успела узнать,
размахивая руками и ногами первым сорвался вниз, погрузился в
облачную пелену и скрылся из вида. В отдалении послышался глухой
звук удара и протяжный стон.
А я неконтролируемо неслась вниз,
скользя на спине, как пингвиненок по льдине.
Тело окутала невесомость, глаза
непроизвольно закрылись, спасаясь от сухой рези, а шею сдавило
завязками накидки.
- Мира! – закричал отчаянно знакомый
голос, но так, будто нас уже разделяло что-то непреодолимое.
Мелькнула неожиданно спокойная мысль,
что подобный итог вполне закономерен и должен подвести черту всем
моим бессмысленным приключениям.
Я осознала, что не боюсь смерти.
Терять свою жизнь не так страшно, как терять любимых. Может быть,
потому что когда умираешь сам, то имеешь право смириться, а вот
когда уходят другие, ты знаешь, что должен бороться за них до
конца, потому что не имеешь право сдаваться. И приходится быть
сильной. Очень-очень сильной…
Рывок был болезненным и отразился
хрустом в запястье, потом что-то опасно щелкнуло в локте и боль
разлилась по предплечью.
Глаза непроизвольно распахнулись и
наткнулись на пару других глаз. Черных, злых. Они были так близко,
словно находились не передо мной, а внутри моей головы.