Отвернулась, но ответила честно:
- Не знаю, - и впервые всерьез
задумалась над тем, каким образом работала сила, что была мне
дана.
- Когда ты падала, что ты
почувствовала? – прищурился демон. – Ты вообще хоть что-то
чувствовала?
- Не знаю… возможно… я почувствовала
освобождение?
- А что ты чувствуешь, когда смотришь
на меня? – демон шагнул вперед.
И я опять запаниковала под влиянием
ощущения, будто меня хотят загнать в ловушку.
Или уже загнали.
Не знаю, чем бы все закончилось,
потому что демон сделал еще несколько стремительных, почти
смазанных движений ко мне с угрюмой решимостью.
Хотела бы я его остановить.
Но нет.
Его остановил звук разбиваемого
стекла.
Демон застыл напротив, и мы оба
оглянулись на звук. Закрыв ладошкой рот, я прервала всхлип,
сотрясший грудь спазмом. Мне было плохо, тяжело, маетно. И с каждой
минутой становилось всё хуже, и я уже не понимала, что со мной
происходит. Был ли этому причиной демон или что-то другое.
- Надо проверить, что там, -
проговорил принц, расправляя плечи и разом подбираясь. Предположил,
что на нас могут напасть? Я вспомнила, что он был не просто
студентом, а студентом факультета боевой магии и темных знаний. А у
себя на родине он командовал армией.
Рука старшекурсника потянулась к
моей, теплые пальцы коснулись тонкой кожи костяшек, но отдернулись,
будто обожглись. Хотя я знала, что была холодной. Я остывала
изнутри, как остывает покойник.
Скулы Сатуса напряглись, он наморщил
лоб, словно сражаясь с какими-то неприятными, непрошенными мыслями,
а после выдохнул, будто решившись на что-то и смело пошагал вперед,
глядя себе под ноги.
Я потеряно огляделась вокруг, увидела
не работающий фонтан, вспомнила про зверски растерзанных птиц и
торопливо бросилась за демоном.
Мы двигались вглубь того, что Сатус
назвал магистратом, а мне оно больше напоминало чертоги правителя.
Здесь явно жили, и жили, ожидая угрозы из вне. Потому что никто не
станет защищать простую городскую постройку стеной, гарнизоном и
магией, настроенной так, чтобы посетители могли попасть внутрь
исключительно ночью, при свете луны. Почему именно ночью? Ночью
местные жители могли защитить себя лучше, чем днем? Или они
опасались чего-то такого, что могло прийти к ним исключительно в
светлое время суток?
Эта мысль натолкнула меня на
воспоминание о ночи гибели Милены. Тогда Сократ упомянул, что она
не пропускала через заставу никого, кто приходил к пункту пропуска
после наступления темноты.