Проводив следователя, обеспокоенная Раиса прямиком направилась в
комнату, где лежала мать. Больная женщина беспомощно смотрела в
сторону двери и при виде дочери наконец с облегчением вздохнула.
Она вслушивалась в приглушённые голоса, идущие из кухни, пытаясь
угадать, кто к ним пришёл, но так ничего и не поняла, поэтому ждала
объяснений.
По внешнему виду этой простой деревенской женщины, никто бы в
жизни не догадался, кто она на самом деле. Авдотья Ефимовна была
дочерью именитого купца, детство её прошло в холе и неге, с
няньками, да гувернантками.
Отец хоть и не были дворянином, но соответствовать вовсю
пытался. Он лелеял мечту породниться через дочь с представителем
какого-нибудь знатного разорившегося рода. Объединить, так сказать,
титул и деньги.
Образование девушка получила хорошее, знала два языка,
французский и немецкий, много читала, умело музицировала на
клавесине. В общем, была научена всему, чему в то время учили
благородных девиц в гимназиях.
С приходом революции закончилась богатая сытая жизнь, остались
лишь воспоминания и фотография в кругу других гимназисток. А из
множества украшений и драгоценностей, только один медальон на
золотой цепочке, да и то потому, что он висел на шее в ночь бегства
из родного дома.
С тех пор много воды утекло, время пролетело, как один миг,
оставив лишь воспоминания о былом. Авдотья Ефимовна часто
уговаривала невестку спеть песню, под которую плакала, вызывая
недоумение окружающих.
Шура никак не могла понять причины расстройства свекрови, но та
лишь отмахивалась и настоятельно просила продолжать. Она и сама
тихонечко подпевала, а слёзы катились градом по лицу.
Москва златоглавая,
Звон колоколов,
Царь-пушка державная,
Аромат пирогов,
Конфетки-бараночки,
Словно лебеди – саночки...
"Эй вы, кони залётные!" -
Слышен крик с облучка.
Гимназистки румяные,
От мороза чуть пьяные,
Грациозно сбивают
Рыхлый снег с каблучка.
Помню тройку удалую,
Вспышки дальних зарниц,
Твою позу усталую,
Трепет длинных ресниц.
Всё прошло, всё умчалось
В невозвратною даль.
Ничего не осталось,
Лишь тоска да печаль.
Конфетки-бараночки,
Словно лебеди – саночки...
"Эй вы, кони залётные!" -
Слышен крик с облучка.
Гимназистки румяные,
От мороза чуть пьяные,
Грациозно сбивают
Рыхлый снег с каблучка.
"Да, ничего не осталось, лишь тоска, да печаль", - резюмировала
Авдотья, закончив петь и плакать. Несмотря на хорошее образование,
она всю свою сознательную жизнь проработала простой птичницей.
Никто в Покровке не знал о её происхождении, только муж и дети были
в курсе.