- Так я же простить готов, если что, Шурочка. Ты только скажи,
люб ли я тебе по-прежнему, али нет? - Захар схватил жену в объятия
и притиснул к себе потеснее, успевая облапить её ладную фигурку, не
пострадавшую от трёх беременностей.
В следующую секунду отскочил, потирая рукой горящую от пощёчины
щёку. Глаза Александры ещё больше потемнели от гнева, она смотрела
на него не то, чтобы с презрением, а с отвращением что ли.
- Простишь, говоришь? Да я сама себя не прощу, если близко тебя
подпущу.
- Все вы бабы одинаковые, вначале одному о любви песни поёте,
потом другому.
- Пошёл вон отсюда, чтобы глаза мои тебя больше не видели.
- Хорошо, я уйду, но ты крепко запомни мои слова, Шура. Коли
подпустишь к себе кого, сразу порешу. Может тогда хоть
успокоишься?
- Иди уже к своей лярве, поди заждалась, болезная. Вот её и
успокой, а меня не надо.
Громко хлопнув дверью, мужчина наконец ушёл, оставив жену одну.
Она горько заплакала, уткнувшись лицом в снятый с головы платок,
стараясь хоть так заглушить душившие её рыдания.
Больше всего на свете Шура боялась уступить мужниным ласкам.
Когда он обнял её, прижал к себе крепко, сердце так и забилось,
затрепыхалось раненой птицей. Ведь сколько лет не трогал, как на
фронт ушёл?
Меж тем, Захар слонялся из угла в угол в старом домишке. Он и
сам не понимал, как жить дальше. С каждым днём его одолевали всё
большие сомнения в правильности своего поступка.
Сожительница прекрасно понимала, что разрыв неизбежен, и уже
давно приготовила плацдарм к отступлению. Приглянулся разгульной
бабёнке кузнец местный, Иван, силищи неимоверной, уж если обнимет,
так косточки захрустят, куда там остальным?
Кишка у всех тонка супротив Ванечки, да к тому же, свободный он,
не то, что многодетный папаша Захар. Уезжать из Покровки насовсем
Матрёна точно не собиралась. Вот ещё, была охота сбегать из деревни
от злых пересудов, не бывать такому никогда.
Ну и что с того, что кузнец не в курсе её планов и возможно даже
будет сопротивляться? Ничего, не таких обламывали. Поговаривали,
конечно, якобы он с Раисой Фадеевой, сестрой Захара якшается после
смерти жены своей, но, скорее всего, это не более, чем слухи.
Помощь пришла неожиданно, откуда, собственно, и не ждали. В один
из дней в дом Шуры пришла золовка и предложила выход из создавшейся
ситуации. Раисе было откровенно жаль малолетних племянников и
своего непутёвого братца, но больше всех она жалела его жену.
Александра уж точно не заслужила подобного отношения, теперь это
было очевидно.