— Живо в машину, мальчишка.
— Да, дядя, — спокойно откликнулся Стас, прикидывая,
куда надо бить, чтобы гарантировано проломить своими хилыми
кулачками этот панцирь сала. Получалось, что мест всего два, и если
он не хочет пока убивать, то вообще одно.
Автомобиль дяди был любовно вылизан, но новее это его не делало.
В принципе, марка часов на руке и автомобиль сказали о социальном
положении хомяка все и даже больше, чем ожидалось. Поэтому мальчик
спокойно залез в утробу машины, пока толстый дядя паковал его вещи
в багажник. Учитывая, что «палочку» на данном этапе Стас не
воспринимал, то она осталась в кармане мантии, непостижимым образом
не сломавшись. Автомобиль рванул с места, вызвав еще одну улыбку.
Судя по первым наблюдениям, посмертным диагнозом будет инсульт.
Привычно разобрав все телодвижения мужчины на составляющие, Стас
понял, что «хомяк» его боится, и вот именно это было самым
странным. Не может мужчина с таким самомнением бояться пацана,
значит, тут скрыта какая-то загадка.
Во время пути товарищ капитан рассматривал окрестности,
сравнивая с тем, что помнил сам о Лондоне. Профессионально
рассматривая пути подхода-отхода, мальчик понимал, что находится в
том времени, когда шахидов было мало и фраза «Алла, я в бар» не
вызывала еще массовой паники. «Исправим», — подумал товарищ
капитан, британцев переносивший очень тяжело. Не любил Станислав
Красармович англичан.
Автомобиль остановился у ничем не примечательного дома с
участком, усаженным цветами, после чего «хомяк» приказал
выметаться, а Стас почувствовал раздражение. Давно уже никто с ним
не разговаривал таким тоном, перестраиваться на «я слабый ребенок»
было сложно и, честно говоря, лень. Насколько офицер понял Заю, он
может из опекунов барбекю сделать — магам это не так важно, а
спрятать следы от местной полиции не так сложно. Почему-то вариант
с барбекю казался все более и более привлекательным, что заставило
офицера задуматься о своих реакциях. Это было не очень хорошо и
требовало осмысления. «Одно дело — гормоны, совсем
другое — такие реакции, надо Заю спросить», — подумал
товарищ капитан, усилием воли сдерживая «души прекрасные
порывы».
Миссис Уизли удивлялась переменам, произошедшим в младших детях.
Джинни стала более собранной и аккуратной, чего бывшая мисс Прюэтт
не могла добиться одиннадцать лет, но изменился и Рональд, что
совсем уж было странно. Однако Дамблдор ничего на эту тему не
говорил, поэтому Молли попыталась поговорить со своей дочерью.