К чести Ширкова, он нашел в себе силы пожать мне ладонь. Крепко
и глядя мне в глаза.
— А в тебе есть что-то, — сказал он. — Что же ты раньше прятал
свои таланты?
Отвечать на это было невозможно, потому что в правду он все
равно не поверил бы. Поэтому я просто пожал плечами. Что тут еще
скажешь?
Потряся мне ладонь, Ширков ушел. Я остался на лестнице и
некоторое время раздумывал, как быть дальше.
Почему бы не зайти в общагу? Я хотел познакомиться со своими
товарищами поближе. Узнать, какие завтра занятия и чего вообще
ожидать от института. И вообще, как они отнесутся там к моему
фанатизму в шахматах.
Так, где же находится эта общага? Я напряг память.
На ум сразу пришли образы большого вытянутого здания, с лоджиями
по всему периметру, с молодежью, сидящей на лавочках вокруг и
бренчащей на гитарах. Также сразу вспомнилась пожилая тетка, баба
Вера, боевитая и крикливая, в халате и с головой, повязанной
косынкой. И узкие затемненные коридоры, с множеством дверей, за
которыми слышались веселые вопли, смех и иногда задорное пение.
Хм, образы неплохие. Мне это нравится. Жаль, что в прошлой жизни
я почти не жил в студенческой общаге. Так, а как же теперь выглядит
Лиза, которая так нравилась Стасу? Или Матвею? Кажется, он очень
сокрушался, что девушка выбрала меня.
Ладно, нечего гадать. Я вышел из дворца культуры, оглянулся и
отправился в общагу.
Погода сейчас стояла не очень приветливая. С утра светило
солнышко, а вот теперь на небе хмурились тучи. Из-за этого Москва
тоже казалась мрачной и раздраженной.
Народу на улицах немного. Все еще холодно. Я поежился в легкой
курточке. Пожалуй, я слишком рано избавился от шарфов и пальто.
Надо было еще поносить.
Между прочим, сейчас я ясно видел, что климат в нынешней Москве
отличался от окружающей среды моего времени. Нынешний воздух
гораздо чище и свежее. И еще холоднее.
Я всегда считал, что огромное количество машин в Москве двадцать
первого века влияет не только на экологию, но и на климат. От
испарений бензина и дизеля снег зимой таял быстрее.
А здесь я еще видел сугробы, оставшиеся с зимы. И до сих пор еще
крепкие и твердые.
До общаги я доехал за сорок минут. Сначала минут пять задержался
на остановке. Выяснял, какой маршрут ведет к нужному месте. Потом
дождался автобуса и поехал.
Та самая женщина, чей облик я уже видел в мыслях, оказалась,
конечно же, вахтершей. Баба Вера, ну конечно же.