В кабинете обнаружился обильно потеющий пухляш, сразу вызвавший
у меня ассоциацию с лампочкой. Посудите сами: сверкающая лысиной
голова, как цоколь, и сразу же от шеи во все стороны расходится
туша... Интересно, как он тут такой оказался? Раньше я считал, что
все сотрудники силовых ведомств обязаны сдавать какие-то там
нормативы на бег и прочее. Но тут сдачей нормативов и не пахло. На
мой взгляд, это туловище и до туалета без остановки не дойдет.
Пухляш барственно покивал на «доставлен по вашему приказанию...»
и отпустил милиционеров. Толстые складки на шее всколыхнулись, и на
меня уставились совершенно невыразительные глаза. Ну, не было в них
ни блеска стали защитника родины, ни мудрости и изворотливости
хитрого следователя... Просто оптические инструменты для доставки
информации в мозг. И тут же в голове у меня всплыл другой образ:
Джабба из «звездных войн». Если сейчас достанет откуда-нибудь
мелкую верещащую зверюшку, будет вообще один-в-один. Ладно, если он
Джабба, то я значит буду отыгрывать принцессу Лею.
Сделав пару шагов, я приземлил свою пятую точку на стоящую перед
столом табуретку и начал вертеть головой. Сам кабинет тоже был
какой-то стерильный, без хоть какого-то налета индивидуальности.
Над пухляшом висело два портрета: Сталина и Дзержинского. В углу
разместился грубо сваренный сейф, покрашенный серой краской. На
сейфе стоял горшок с давно засохшим растением, листья которого
грязно-серыми пятнами свисали над открытой дверцей. Рядом был шкаф,
поверх дверей которого была растянута пыльная штора неопределенного
цвета.
Давно не мытое окно, закрытое решеткой, не вызвало у меня
какого-либо интереса. Карта страны, висящая на противоположной
стене, тоже. Скучно все и серо. Я перевел взгляд на следователя.
Тот по-прежнему молча разглядывал меня. Создаем гнетущую паузу,
дабы я начал нервничать? Какая-то неправильная «кровавая гебня» мне
попалась...
– А эм точка дэ как расшифровывается? – я повернулся к
следователю лицом и сложив ладони в замок, положил руки на край
стола. Ближе подвинуться не дала задняя стенка стола.
– Какие эмде? – тушка как-то шевельнулась, что я воспринял как
удивление.
– Ну, на двери. "Шушкевич эм дэ", – я чувствовал, что выбрал
немного не тот тон, но какого-то внутреннего звоночка «не надо» не
было.