— Я не знаю, что делать. Разве что упокоить
и поднять заново... — на мгновение он замолчал,
потом поправился: — Точнее и это нам не поможет,
поскольку это больше не твое творение.
— Как это — не мое? — опешил мальчик.
— Кто-то разорвал связи инфернала с создателем
и поставил свои. Причем, судя по тому, что
мы не смогли ничего с ними сделать — очень
запутанные и хорошо защищенные.
— Розенкранц...
— Ваш преподаватель защиты? — в голосе духа
прозвучало удивление. — Надо же, теперь темных магов
подпускают к детям.
— Чтобы защищаться от чего, нужно знать, как это
работает, — уверенно возразил Поттер.
— Это верно. Но одно дело разорвать каналы подчинения,
особенно если кто-то не потрудился их элементарно
защитить, — в этой реплике Северус явно расслышал
насмешку. — Это запросто можно сделать при хорошем знании
теории. Совсем другое — захватить контроль над чужим
инферналом, причем с таким искусством. Для этого силы, —
короткий взгляд на камень, — недостаточно, нужно
мастерство, которое может быть лишь у практика с большим,
я бы сказал, многолетним опытом.
— То есть ты думаешь... — начал было
мальчик, но темный лорд его перебил:
— Я лишь высказал свои соображения, выводы делай
сам.
В воображении Северуса тут же нарисовалась картина:
плотоядно ухмыляющийся Габриэль идет по ночному кладбищу
с палочкой в одной руке и лопатой в другой.
Поттер отогнал эту мысль и не нашел ничего лучше, чем
спросить:
— То есть, я ничего не смогу сделать
с этим драконом?
— На данном этапе... нет, — уверенно ответил
Реддл.
— А... ты? — Северус попытался, чтобы вопрос прозвучал
как чисто теоретический, но все рано непроизвольно бросил
взгляд на руку с камнем.
— Боюсь что тоже, — заметив движение глаз мальчика,
Волан-де-Морт улыбнулся. — Я всего лишь тень, даже
не призрак. А если ты вдруг, — он едва
сдерживался, чтобы не рассмеяться, — вдруг решишь вернуть
меня в мир живых, то я буду для тебя не только
бесполезен, но и опасен.
— Почему это? — заинтересовался мальчик.
— Видишь ли Северус, — дух вздохнул, как будто
его спросили о чем-то совершенно очевидном, — закон
смерти неумолим. Живые не должны знать, каково это — быть
мертвым. Не должны помнить о том ощущении, которое
невозможно описать словами — лишь почувствовать. Поэтому, все,
кому посчастливится вернуться, помнят лишь то, что было
до их смерти и не более. Возможно, так повелось
еще потому, что при достаточной пытливости здесь, за гранью,
можно узнать слишком много, что может изменить естественное течение
жизни. Да, мне бы совсем не хотелось терять полученные
знания....