Жуткое зрелище, но Вань и, неожиданно, Камей с десятником
уверяли остальных в дееспособности такого сооружения. Уру лишь
развел руками - он оказался далек от сомнительных ритуалов или
суеверий.
"Надо проверить еще раз, все ли я смог? Как там было? "Водная
гладь отразится тысячью стрел когда сквозь нее проглянет Луна, соль
и песок сберегут ваши души, а тело укрепит цветущий баньян или чад
тростниковый. Гимны ушедшим и трепет свечи успокоят тревожные сны у
потерянных душ. Флейт перелив уничтожит навечно порочные связи.
Лишь беспокойство свое уходя оставь за порогом. Взгляд за пределы,
а сердцем ко внутренней распре готовься".
Я не смог, точнее, не успел выделить лунную Ци, так что и
надобность в воде отпала. Соль с песком за такое время не достать,
к тому же непонятно, зачем они нужны. С баньяном (что это вообще?)
да тростниковым чадом тоже самое. Возможно, сумел бы разобраться
Юншэн, но абонент вне зоны действия сети. Гимны ушедших не знал
никто, судя по обсуждению. Флейта… Что она вообще должна сделать?!
Оставь беспокойство, взгляд за пределы - типичная фигня для
пророчеств. Типа, будь прям и тверд, но не упрям и не утверд.
Разве что "внутренняя распря" напрягает, но какой идиот станет
мочить своих во время такой хтони? Разве что..", - Стас похолодел.
В его мозгу тут же возник образ Насыпи, трупов погибших от удара в
спину мертвых защитников, мерцающих в глубине своих схронов
хризалид, а также подавляющая мощь Придворного. Не об этой ли
распре говорила Ба Мяо? Если она права, то им могут ударить в
спину.
"Ладно, я сделал все, от меня зависящее. Напитал Ци все оружие
сокомандников, включая запасные наконечники для копий, целую кучу
стрел, железные пули Каня и даже собранные им голыши. Благо, после
десятого "зачарования" я слегка улучшил свой навык и потом вливал
Ци сразу в несколько предметов зараз. Разве что меч Акургаля не
трогал - тот слишком над ним трясется, а чужая Ци разрушит его
после рассвета. Эх, пришлось даже намазать знак Богини себе на лоб.
А, ну и скрафтил себе оружие, куда без этого".
Стас любовно погладил простецкую рукоятку, подогнаную
десятником. Единственная вещь из трех составляющих его оружия,
которая стоила меньше собственной жизни новобранца. Воссозданный
кистень лежал в руке как влитой, хотя древко под него пришлось
брать самое мелкое, да еще и пилить надвое, чтобы встала по руке.
Поэтому рукоять вышла почти номинальной. Да и вообще, получившееся
оружие напоминало больше нагайку или ее аналог - шалапугу, русскую
боевую плеть с гирькой на конце бича, чем традиционный кистень.