За ужином, казалось, все было хорошо, родители обнимали и
искренне радовались вернувшейся из школы дочери, но вот этот
временами мелькавший взгляд, от которого становилось страшно,
несмотря ни на какую подготовку... Из глубины сознания поднимался
какой-то первобытный ужас, который стало довольно сложно давить.
Надо сказать, что далеко не вся память девчонки сохранилась, отчего
Вика сейчас недоумевала — что же с ней такое делали, что даже
не у мозга, а у самого тела сейчас такие реакции?
Так и не найдя объяснения, девочка отправилась в душ. Вода
смывала усталость, Вика очень любила воду именно за это ее
свойство, но вот именно сейчас ее чуйка вопила: «ты в опасности,
беги». Вика решила: «подожду до завтра, если ощущение не пропадет,
придется принимать решение». Против битья у нее были выработаны
свои меры, да и исходя из памяти девчонки, бить ее начинали через
неделю-две, тогда почему же ощущение такое, как будто она опять
смотрит на тот американский снаряд с таймером, на котором осталось
две секунды. Стоило выключить воду, как ощущение полного «фиаско»
усилилось, вбрасывая в кровь адреналин. Распахнувшуюся дверь
вытирающаяся девочка заметила, но ничего предпринять не успела,
оказавшись в руках мистера Грейнджера, схватившего ее так, что ни
руками, ни ногами дернуть не было никакой возможности. В комнате
находилась и миссис Грейнджер, все также улыбавшаяся, раскладывая
розги, паддл и еще что-то, что Вика с ходу не определила. Паника
затопила девочку, почти отключая мозг.
— Созревает девочка, — заметил мистер Грейнджер,
кивнув супруге. Та поднялась, подошла и все с той же улыбкой
потрогала Вику в области первичных половых признаков. Глаза девочки
расширились, но тут неожиданно включился мозг, и она полностью
расслабила тело, надеясь выскользнуть из захвата.
— Да, дорогой, — кивнула миссис Грейнджер, придержав
начавшую выскальзывать Вику рукой. — Скоро сможешь
распечатать.
Ее перевернули, впечатав лицом в кровать, от услышанного паника
всколыхнулась с новой силой. Родители выглядели… Как будто
находились в состоянии наркотического опьянения, и это пугало
гораздо сильнее того, что должно было сейчас произойти. Вспомнив о
детских стихийных выбросах, Вика начала накачивать себя на злость,
прогоняя панику, а затем принялась вырываться, но силы у взрослого
человека было намного больше, чем у нетренированной девчонки,
поэтому вся надежда была только на выброс.