Не знаю, что меня насторожило: незаконченность фразы,
неприметное движение рукой, или просто сработало не раз
выручавшее чутье. Пригибаясь, я отшатнулся в сторону,
и тут же что-то прогудело рядом с левым ухом. Меня
качнуло, каменная кладка за спиной брызнула осколками. Что
за бесовщина?
— Впрочем, кое в чем вы тоже перегибаете
палку, — как ни в чем не бывало вновь
заулыбался мужчина. — Догма о младших бесах,
к примеру, полный вздор. Даже теория «скверны» не столь
оторвана от жизни...
Воздух сгустился, запахло грозой. Фигура человека начала
расплываться в черное пятно, тень от закрепленного
на стене факела вдруг окутала ее будто дорожный плащ.
Перед глазами у меня поплыло, волосы на затылке
зашевелились, а ноги начали неметь. Глаза! Все дело в его
глазах! А ведь мне уже доводилось видеть нечто подобное!
Рыбацкая деревушка, привезенная из Сарина бесноватая... Так
и есть!
— И если уж начистоту, мне скорее по душе
позиция экзекуторов. Какая-то она более честная, не находите?
— Слова лились из бесноватого непрерывным потоком,
и эта монотонность вкупе с проникновенными интонациями
завораживала и пеленала по рукам и ногам.
— Альтруизм, если понимаете, о чем я, неестественен
для разумного существа. Лицемерен. Мешает развитию личности
и общества в целом...
Отдавая себе отчет, что еще немного, и вкрадчивый голос
окончательно подавит мою волю, я постарался припомнить фразу,
которой завершил ритуал изгнания в рыбацкой деревушке.
Гадство, не помню!
Но если поднапрячься, собрать волю в кулак... Да!
Есть!
Еще бы знать — выгорит или нет? Без подготовки, наобум?!
Но ведь других вариантов нет
и не предвидится...
Негнущиеся пальцы с трудом сложились в отгоняющую зло
фигуру, и, набрав в легкие побольше воздуха,
я на одном дыхании протараторил бессмысленную фразу.
Но бессмысленную — только для меня.
Бесноватого же враз согнуло в три погибели, он едва
не переломился напополам, из-под зажавших лицо ладоней хлынула
кровь. Мужчина бухнулся на колени, уткнулся лбом в пол,
потом выпрямился и медленно отнял руки от окровавленных
провалов пустых глазниц. А в следующий миг в меня
словно врезался таран.
Воздух с сипом вырвался из легких, неведомая сила
оторвала от пола и со всего маха хлопнула
о стену подвала. Удар на миг отправил в нокаут,
но тут я отлип от стены и во весь рост
бухнулся на пол. В кровь разбитый о каменные плиты
нос привел в чувство, и, стиснув зубы, я кое-как поднялся
на ноги и оперся о стену. Потом собрался
с силами и шагнул к слепо бредущему по коридору
бесноватому.