О, это было его любимое развлечение… Гипнотический маятник, качающийся между огнем и льдом, доводящий до умопомрачения. Вот он рядом, и вот его нет. А через мгновение снова эмоциональная атака, от которой у тебя жар в груди и бешено скачет пульс даже при легком прикосновении или еле уловимой ухмылке. Искусство соблазнения было у гаденыша в крови!
— Когда-нибудь я раздену голого! — воскликнул однажды Джудит, и все присутствующие засмеялись банальной шутке. Он тоже засмеялся, а я застыла ошеломленно. За бахвальством, пустой игрой слов мне почудился грядущий страшный поступок, после которого все изменится.
И с тех пор, что бы я ни делала — слушала ли по утрам усталый голос друга, наблюдала ли за искренне дурашливой возней с малышами на улице, за надутой по-детски нижней губой во время наших ссор, я молила небо подольше не позволять найти ему этого голого, которого он, не задумываясь, разденет.
Состояние вечного праздника помогало Джу выжить, но именно балансирование на грани фола неумолимо толкало к последней черте.
Пыталась ли я отговорить Джудит от бега «в никуда»? Конечно, несчетное количество раз. А он лишь смеялся и все дальше увлекал меня в лабиринты своей жизни — яркой, неординарной, наполненной весельем и экстравагантностями. Но, несмотря на принятые мной правила игры, из-за которых пришлось переосмыслить множество ценностей, я оставалась обыкновенной девчонкой с простыми желаниями и чувствами. Устав гнаться за тенью своей иллюзии, однажды я изменила курс, считая свой поступок верным. Теперь, спустя годы, могу признаться без ужимок — истинность отношений не всегда определяется привычными стандартами. Жизнь неоднозначна и многообразна, в этом ее безумный, не заканчивающийся рок-н-ролл.
Кто-то сравнил любовь с фашизмом. Будто на самом деле мы не любим человека, находящегося рядом, а изменяем его до тех пор, пока он не станет тем, кого мы хотим полюбить. Нам с Джудит удалось пережить совершенно иное чувство. Не перекраивая друг друга, мы научились отражать и отражаться, почти превратились в единое целое. Не думаю, что такие отношения могли продолжаться долго, да и что такое «долго». Мы БЫЛИ и ЧУВСТВОВАЛИ — это самое главное.
Квартира, где мы с Джудит снимали каждый по комнате, напоминала советскую коммуналку в престижном районе. Когда-то мой друг Серега Никифоров обитал в похожей на улице Пирогова, недалеко от старого ботанического сада. Дореволюционное здание, высокие потолки, чужие люди, ставшие по воле случая одной семьей с общими праздниками и ссорами. Что-то подобное получили и мы с Джу в придачу к арендованным метрам.