– Коробку отнеси в канцелярию, – строго распорядился директор, выключая мотор. – Без меня не открывай.
Валик положил букет на картонный ящик, обхватил его обеими руками и, перепрыгивая через мартовские лужицы, потрусил к крыльцу, смешно подбрасывая ноги в белых носках.
Скрягин не торопился вылезать из машины. У него пока не было точного плана, что делать с десятью тысячами цветных бумажек. Каждый флаер обошелся ему в один американский рубль. Интересно, сколько заплатил Мамцуров за печать? От зряшных расчетов Василию Петровичу стало тоскливо.
Только что закончилась третья пара, и студенты высыпали на улицу покурить. Они оживленно болтали и смеялись. В другое время Скрягин прикрикнул бы на курильщиков, но сегодня ему было все равно. Он медленно вылез из своей леворульной старушки-«Тойоты» и не спеша побрел по дорожке к крыльцу. Солнышко зашло за тучу, но в воздухе уже чувствовалась ранняя весна. Снег на газонах почернел, а на черном тротуаре образовались большие лужи, припорошенные противогололедной солью.
Заметив директора, студенты стали шушукаться и тушить сигареты Не глядя на своих подопечных и не отвечая на их приветствия, директор колледжа взялся за ручку входной двери.
Его путь лежал мимо стола охранника, трех стеклянных шкафов со спортивными наградами, двух стендов «Правила поведения при ЧС» и мужского туалета. Дальше была широкая каменная лестница, которая вела к полукруглой площадке между первым и вторым этажом. В проеме между большими окнами стояла еще одна стеклянная витрина с наградами за военно-патриотическую. Возле нее в специальном укреплении покоились четыре знамени красного цвета. За флагами, точно за ширмой, на подоконнике сидел второкурсник Королев с планшетом.
В другое время Скрягин бы взревел от негодования, но сейчас лишь устало спросил:
– Ты чего здесь сидишь?
Странный второкурсник молчал.
– Давай, иди в аудиторию. Сейчас звонок будет, – также равнодушно велел директор.
Королев оторвался от планшета и взглянул на него абсолютно пустыми глазами. Скрягин вздрогнул. В этом юношеском взгляде было что-то от взгляда Тельмана Исмаиловича. Скрягину стало не по себе, и он почему-то посмотрел на руки студента. Они были такие же бледные, как и лицо.
Скрягин сделал глубокий вдох, потом три раза резко выдохнул. От сердца откатилась горячая волна, а дышать стало чуть-чуть полегче. Директор колледжа взял себя в руки, насупил брови и строго погрозил пальцем: